Игорь Озеров - КамТугеза

Лиза стояла, облокотившись на широкие каменные перила ограждения. Она знала, что ее попа сейчас выглядит великолепно и Родион не сводит с неё глаз. Все ближайшие дома были ниже этой крыши, поэтому видеть их никто не мог.

Родион сел на пологую крышу чуть позади Лизы, сделал большой глоток из бутылки и действительно любовался ее фигурой. Именно безупречными ногами и рыжими волосами она и привлекла его в первую встречу. Это было в первый день после его возвращения с Камчатки. Черты лица сначала отталкивали: у Лизы был большой острый нос с горбинкой и крупная нижняя челюсть с неправильным прикусом. Это придавало лицу немного циничное выражение. Может быть, комплексуя из‑за этого и чтобы понравиться, она всегда была доброжелательна и улыбчива, умела внимательно слушать и поддержать беседу. Это и старательность в постели, выгодно отличало ее от тех красавиц, которые считали, что если они легли с кем‑то в постель, то уже это большая честь и награда. При этом Лиза была из очень известной семьи и скорее всего не испытывала недостатка в поклонниках.

– Да, чертей и ведьм здесь хватает, – сказал Родион. – Бегают по утрам голыми по крыше.

«В утреннем глотке есть особая прелесть – выпил и весь день свободен», – подумал Родион, рассматривая татуировки на длинных Лизиных ногах.

– Меня совсем маленькой родители отправили из Москвы учиться в Италию. Сначала была без ума от Европы. У моих предков дом в Тоскане. Знаешь, такой типичный итальянский домик: выгоревшая на солнце желтая охра, черепичная крыша. Так, ничего особенного. Но какая там вокруг красота! Какой простор! На склонах гор ровные террасы виноградников. А от дома вниз, вдоль ручья, идет фантастическая аллея из высоченных пирамидальных тополей, мощенная старинной брусчаткой, по которой, наверное, маршировали римские легионеры в пыльных доспехах. А внизу на равнине река. Все ухожено, все чисто. Люди улыбаются при встрече, – Лиза подошла к Родиону, взяла бутылку и выпила из горлышка с явным удовольствием. – Но потом это приедается и понимаешь, что это обычная деревня, где хорошо жить на пенсии. Да, и главное, в Европе богатый русский для местных, что‑то между африканским диктатором и колумбийским наркобароном.

– Ну, вообще‑то, они не сильно ошибаются, – Родион тоже сделал еще один большой глоток и откинулся назад на железную крышу, подложив руку под голову.

– Да нет, просто местечковый снобизм или, как говорят в России, дешевые понты. Они же там все аристократы – графы, князья в сотом поколении, а на самом деле нищие голодранцы. К тому же в Европе все уже расписано: дед твой был булочником, потом отец и ты всю жизнь у печки простоишь. А здесь, в Москве, сейчас все возможности.

– Особенно когда у тебя дед был секретарем ЦК КПСС и отец заместителем премьера, – напомнил Родион. – Не думаю, что у продавщицы из Беляево и у тебя равные возможности.

– Я и не говорила про равные. Равенство, вообще, сказка. Да и что плохого в том, что страной руководит элита? – Лизу всегда немного раздражало, когда ей напоминали о семье, как бы намекая, что без семьи она никто. – В той же Италии несколько столетий страной управляют всего несколько семейств. И в США свои кланы: Кеннеди, Буши. И в этом нет ничего плохого. Кухарки пусть управляются на кухне.

«Кочегарь меня. Кочегарь», – вспомнил Родион и улыбнулся. Бутылка почти опустела, и Лиза нравилась все больше.

– В семнадцатом году кухарки, лакеи, извозчики разогнали аристократию, и что из этого вышло?! – продолжала Лиза. – Ничего не вышло. Все цепи у людей в голове. Аристократию уничтожили, а холопы остались. Попробовали новою элиту создать, а она продалась за пару джинсов. Водка, бабы, машина побольше и пнуть того, кто послабее. Вот и весь репертуар, – чем больше Лиза горячилась, тем сексуальнее становилась.

«Наверное, вот так же сто лет назад зажигала революционных матросов на свержение той самой старой аристократии Лизина прабабушка, памятник которой стоял рядом с домом на бульваре, – думал Родион. – А теперь уже они сами считают, что власть – это их врожденное наследственное право. Но, по крайней мере, Лиза говорит честно и всегда точно знает что хочет».

Родион вспомнил, как вчера Лиза в огромном магазине точно и быстро прошла в винный отдел и, поискав несколько секунд, положила в тележку три бутылки хорошего вина. А потом за две минуты разобралась с закуской. Его бывшая жена часа два бы ходила, выбирала.

– Значит у большинства людей выбор лишь в том, стать ли ему шофером такси, продавцом или официантом? – спросил Родион.