Игорь Озеров - КамТугеза

Родион опять прицелился. В голове проносились мысли об опасности для него самого. Он представил, как после выстрела раненый и разъяренный медведь в два прыжка врывается в окно. Представил свою смерть. Вспомнил, что медведи не всегда сразу убивают свою жертву, а иногда лишь ломают позвоночник и прикапывают до времени. Представил стаю ворон на песчаном берегу холодного моря, дерущихся за возможность обглодать то, что останется от него после медвежьей трапезы. И в этот момент у него появился план. Он схватил с табуретки патронташ и быстро достал из него два сигнальных патрона. Потом переломив ружье, он трясущимися пальцами выдернул из стволов пулю и картечь, воткнул два других, защелкнул, взвел курки и прицелился. И в этот же момент медведь решился на вторую атаку. Родион выстрелил почти одновременно из двух стволов.

Что больше остановило медведя – сигнальные ракеты, горевшие в его шкуре, прожигающие его до ребер или то, что он увидел в глазах готовой идти до конца медведицы, было неясно, но медведь отступил. С ревом, как‑то боком, он вломился в узкую полоску кустов, из них вылетел на берег и, не останавливаясь, большими скачками помчался от избушки.

Глава 1

«Если взялась что‑то делать, делай это хорошо». Лиза хорошо помнила бабушкин совет и всегда старалась ему следовать. В школе, в университете, в спортзале – она всегда выкладывалась на сто процентов. Вот и сейчас, в постели с Родионом, она послушно и быстро откликалась на каждое его движение: то тихим целомудренным вздохом, то стоном или страстным вскриком. Родион чувствовал некоторую наигранность, но ему было приятно осознавать, что она старается для него. А сегодня Лиза решила внести немного разнообразия и добавить подходящих, как ей казалось, комментариев.

– Давай сильнее… Вот так… Еще… Да,так… Кочегарь меня, кочегарь. Быстрее. Еще глубже…

И тут Родион не выдержал:

– Я не могу глубже, – засмеялся он. – Тебя что, немецкое порно укусило? У тебя Кембридж за спиной. Лиза, милая моя, это не из твоего репертуара.

– Вам не угодишь, – она, конечно, немного обиделась, но виду не показала. – Не хочешь, не надо! И не Кембридж, а Болонский университет… А можно мне на крышу? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выскочила из комнаты на балкон.

Небольшая квартира Родиона на последнем этаже была замечательна тем, что с ее балкона можно было легко по пожарной лестнице попасть на крышу дома.

– Ты бы хоть накинула что-нибудь, – крикнул Родион с кровати.

Но она, уже абсолютно голая, с растрепанной копной рыжих волос, выбралась с балкона на крышу.

– Давай поднимайся, – крикнула Лиза, – и вино захвати.

Он заметил, как она быстро отходила от секса. Уже убежала, а только что кричала, стонала, чуть ли не умирала.

Менять мягкую постель на крышу ему не хотелось. Он еще в детстве излазил всю эту крышу и сейчас использовал ее только для того, чтобы очаровывать новых подружек. С Лизой он встречался неделю. Срок уже не такой, чтобы вскакивать по первому ее зову, но и не такой, чтобы можно было ее игнорировать.

Когда он рассказал об этом знакомстве своему другу Томасу, тот очень удивился: «Она же из Романовых, что у тебя может быть с ней общего?! Там такая семейка – клейма негде ставить. От осинки не родятся апельсинки». На что получил объяснение: «С ней интересно и легко. И мне всегда хотелось узнать элиту поближе».

Родион надел старые джинсы, захватил рубашку для Лизы, бутылку вина и поднялся вслед за ней на крышу.

Было ранее июньское утро. С крыши дома открывался великолепный вид на Москву. Уже порозовел шпиль высотки на Котельнической набережной, и засверкало золото на куполе колокольни Ивана Великого, но две невысокие звонницы Ивановского монастыря, до которых, казалось, с крыши можно дотянуться рукой, были еще в ночной тени. Покрытая железом, окрашенным в зеленый цвет, крыша казалась почти плоской. По краю она была окружена белой балюстрадой с толстыми фигурными балясинами. Через каждые несколько метров ограждение прерывалось невысокими площадками, с которых статуи рабочих, солдат и крестьян, будто охраняя дом, внимательно всматривались в разные районы столицы. Скульптуры давно не ремонтировались. Белая краска полиняла и у многих из них вместо рук, ног, серпов, молотков и винтовок торчали куски арматуры и цемента.

– Как оказывается все рядом! Когда идешь здесь внизу пешком, то не всегда даже понимаешь, в какой стороне что находится. Никак к этому месту не привыкну. Влево, вправо, вверх, вниз… Подкопаевский, Подколокольный, Кривоколенный… Сам черт ногу сломит.