Ольга Виноградова - Якобинец [litres самиздат]

Кто же мог сказать теперь в его защиту? Несколько глубоко престарелых священников? Из тех, что были им спасены во время сентябрьской резни 1792… Вот уж кого Норбер не думал когда-нибудь увидеть.. Доктор Розели с сестрой?! Спасибо.. не затаили ненависть за судьбу сестры.. милая Анриэтта, и ты.., и мадемуазель де Сен-Мелен.. Он понимал, что любые слова Луизы не будут приниматься в расчет, она жена и лицо заинтересованное.

Лагерь врагов и сочувствующих раскололся, но перевес был всё же на стороне первых…Настроения аристократической, роялистской публики ясны – «хороший якобинец» – «мёртвый якобинец»…

Де Бресси взялся за дело защиты со всей серьезностью, используя всё своё влияние. Что же им руководило, может чувство вины?

Луиза приходила всё реже, в последнее время у неё начались проблемы со здоровьем. И всё же она приходила поддержать его, но выглядела всё более бледной и слабой. Однажды она не пришла.. Куаньяр метался по камере, как раненый зверь…первое, что граф услышал, появившись перед ним:

– «Почему она не пришла? Скажите мне правду, ей совсем плохо?!…», – Норбер искал взгляд де Бресси, – почему вы молчите?!»

– Нет.. не хотите же вы сказать..что… – смуглое лицо стало зеленоватым.

– Норбер…

– Когда?…

– Сегодня утром…

За свои 70 лет де Бресси пришлось увидеть немало, но чтобы так резко менялось человеческое лицо.. Смуглая кожа посерела, на лбу выступила испарина.. А взгляд стеклянных остановившихся глаз, из привычного выражения словно ушло что-то очень важное, но что именно .. внутренняя энергия и воля к жизни?

Но удивительный всё же человек, подняв на де Бресси совершенно безжизненные страшные глаза он лишь коротко спросил:

– Вас всё еще интересует моя судьба, господин граф? Завтра мне предстоит защищаться, но этого желания у меня больше нет..Не настаивайте больше на высылке, пусть господа увидят, как умирают якобинцы…люди 93 года…получат удовольствие…

Де Бресси сел рядом:

– Пассивным самоубийством вы ей не поможете. Но у вас растут сыновья, вы должны прежде всего думать теперь о них..Или вы намерены продолжить свою.. деятельность в эмиграции, а их решились оставить мне?

Короткое время Куаньяр молчал, а потом подал графу руку.

– Нет. Мои планы пусть остаются при мне, но детей я оставлять где-либо не намерен, извините, но даже и вам.. Мне не будет позволено увидеть ее.. в последний раз?

Де Бресси вздохнул:

– Сами должны понимать, что это невозможно.. Но ваша судьба не так страшна, вы отправитесь в Бельгию, в Брюссель под надзор сюртэ и союзников из стран Священного Союза..Согласитесь, Брюссель не малярийная Гвиана..»,– и продолжал, с удивлением заметив на мрачном лице Куаньяра тень отвращения, переспросил, – Господи, чем вы еще недовольны, безумец, для вас это лучший вариант!

– Этот мягкий приговор.. вам этого не понять.. роняет меня в собственных глазах.., – он мелко дрожал от нервного напряжения, – бешеный пёс мучается и сам ищет пули.. а ему бросают сладкую булочку.. Господин граф, сознаю, что звучит это весьма грубо, но в этом есть своя правда.. Что ж, скажите по совести, не заслужил я от роялистов гильотины? Стало быть, гражданин Куаньяр был скверным революционером и патриотом?..

Растерянно, с непониманием и ужасом глядел на него старый де Бресси:

– Я не желаю более этого слышать… Я знаю, что вы очень любили Луизу и тоже… очень виноват перед вами.. Без ложной гордости еще раз… прошу у вас прощения. Депрессия явление временное, но думайте больше о ваших сыновьях, они лишись матери, вы нужны им сейчас как никогда.. И в том, что вас так мучает.. хоть вы и правы, мне этого не понять.. разве все ваши товарищи, которых не казнили, а выслали из страны были скверными… патриотами, вот недавно выслали в Швейцарию некоего Буонарроти, уехали в Брюссель Давид, Амар и Вадье…

Заметив слабые искорки жизни в равнодушных темных глазах, он успокоился. Сильная натура, выживет, только нужно время.

Посетив камеру Куаньяра на следующий день, граф столкнулся с выходящим врачом.

– Могу я узнать, что случилось, месье?

– Схватило сердце.. Удивительно, этот якобинский выродок здоров как вол и кажется, если не отправят на гильотину, которой он заслуживает, то ничего иного ему не угрожает..и вдруг ..кто бы мог подумать…», – чёрствый тон и грубая насмешка сопровождались небрежным жестом.

Де Бресси вдруг жестко оборвал его:

– Выбирайте выражения, сударь! Перед вами дворянин и пэр Франции! Этот человек был мужем моей …покойной племянницы!