Алексей Субботин - Несколько часов

– Прямо так? А если он не захочет?

– Захочет! Я ведь воспитываю! – в голосе Ивана послышались нотки гордости. – У меня дед воевал, отец офицером был, я сам сколько лет отслужил. Династия почти получается…

Иван многозначительно помолчал, а потом продолжил:

– Там научат чему надо: и дисциплине, и физкультуре, и как Родину любить. Лучше, чем в университетах нынешних на юристов-экономистов учиться. Развелось, как не знаю чего. Правильно их планктоном называют…

– Думаешь военным быть лучше? А если война?

– Так надо быть ко всему готовым! Этому в училище и научат. Вот отец мне как говорил: "Русский офицер что должен уметь – и на коне скакать, и кадриль станцевать, и стрелять, и на гитаре сыграть, а ещё стихи барышне в альбом написать. Ну, и, понятное дело, солдатами командовать, врагов убивать и за Родину умереть!" Правильно ведь говорил!

– Сомневаюсь я, что такие остались ещё…

– Не сомневайтесь! Не перевелись ещё добрые молодцы на Руси! Подрастут богатыри. Вот я, недавно, по телевизору свадьбу принца английского смотрел. Сразу видно, что офицер – выправка, голову высоко держит, взгляд твёрдый. Таких девки любят! – засмеялся Иван.

МЧ усмехнулся. Он вспомнил пышную свадьбу принца Уильяма. В своё время он очень удивился тому факту, что многие британцы, особенно выходцы из состоятельных семей, после окончания учёбы в престижных вузах добровольно идут служить в армию. Такая там традиция, как оказалось.

Машина остановилась на светофоре. Прямо за ним огромный рекламный щит призывал освежить дыхание. Предполагаемые бенефиты включали в себя любовь красавицы-блондинки, быструю машину и очертания тропического рая на горизонте. Яркая композиция выглядела топорно и совсем неправдоподобно. "Купи жвачку, и будет тебе счастье!" – хотелось добавить сверху.

Глядя на рекламный щит, МЧ почему-то вспомнил свои детские годы в тогда ещё Ленинграде. Незабываемый вкус импортной жвачки. Он разительно отличался от того, что производилось, тогда ещё, в СССР. Из заграничной можно было надувать пузыри. Иногда даже очень большие.

Он вспомнил свой двенадцатый день рождения. Тогда родители подарили ему велосипед. А ещё, он навсегда запомнил слова отца: "Теперь ты уже стал большим. Теперь ты должен сам заботиться о себе. Когда-нибудь ты станешь взрослым и наступит твоё время заботиться о других!"

Отец. Как сильно он изменился за последние годы. МЧ не мог точно сказать, что именно стало другим. Многое. И не всё в лучшую сторону.

Сначала было трудно. Трудно, но интересно. Противники были явными. Проблемы конкретными, а результаты очевидными. Но, постепенно, ситуация менялась: враги записались в друзья, друзья обрюзгли и забрежневели. Извечные проблемы страны никуда не делись. Появились новые, ещё более глобальные. Пыл угасал, как и блеск в глазах. Форма и ритуалы неумолимо подменяли суть.

МЧ отчётливо помнил все ключевые моменты в новой карьере отца. Ленинград – Петербург – Москва. И всегда ему хотелось быть рядом. Но отец намеренно держал его в стороне. Однажды, отец сказал: "Твоё время придёт. Поверь мне!" МЧ верил. И ждал.

В последние годы, в каждый свой день рождения, МЧ больше всего хотел, чтобы отец отвёл его в сторону для серьёзного разговора. И, каждый год, его ждало разочарование. Отец ясно давал понять сыну, что время ещё не пришло. Это закаляло характер. Но коробило душу.

Затянувшееся ожидание, наверное, и было главной причиной его одиночества. "Всё ещё впереди!" – подбодрил себя МЧ и начал прокручивать в голове список знакомых, приглашенных на День Рождения. Он до сих пор не решил, кого выбрать в качестве дамы сердца. Подружки сестры, спутницы друзей – ведь стоило ему только захотеть… "Надо будет позвонить Ей!" – подумал про себя МЧ.

Но на самом деле, больше всего, МЧ хотел, чтобы отец поговорил с ним. Он давно был готов. Он уже устал ждать.

Машина подъехала к главному входу солидного особняка в центре города. Охранник учтиво открыл дверь. МЧ попрощался с Иваном и направился к входу.

МЧ поприветствовал секретаря и прошел в свой кабинет. Снял пиджак. Аккуратно повесил его на вешалку. Открыл бутылочку минеральной воды. Сделав пару глотков прямо из горлышка, через коммутатор попросил пригласить команду, готовившую презентацию для сегодняшней встречи.

Буквально через две минуты в его кабинет вошли трое. Старшего звали Сергей Николаевич. Ему было уже под пятьдесят. Он выглядел, как и полагалось выглядеть породистому научному деятелю, одному из руководителей крупного института: поджарый, короткая бородка, очки без оправы, серый костюм с обязательным жилетом и маленьким шерстяным галстуком. Его подчиненные были гораздо моложе его. Войдя, они стеснительно жались к стенке у входа в кабинет.