Питер Гринвей - Человек, который похитил королеву и распустил парламент

— В городе, где испытывается такой голод в помещениях, это не проблема.

— Но ведь такие комнаты неудобны для размещения семей.

— Конечно нет. Вайатт и не собирался этого делать. Большой проблемой является устройство студентов. Три или четыре бывших апартамента будут переоборудованы в общежитие для двухсот — трехсот человек. В этой комнате хватит места для столовой на двести человек. В Зеленом и Голубом залах будут устроены помещения для занятий и отдыха.

Затем я поинтересовался мнением некоторых прибывших сюда семей. Вот, например, господин и госпожа Строун.

— Я узнал, что вы только что получили разрешение занять три комнаты.

— Да, в бывших помещениях для прислуги. У нас трое детей.

— Как вы относитесь к тому, что будете жить во дворце?

— Это просто мечта.

— Лучше, чем в общежитии?

— Я хотела сказать, что теперь снова буду вместе с мужем.

— Как долго вы жили в общежитии?

— Несколько месяцев. Муж заболел, мы задолжали за квартиру, и нам пришлось выехать. Кроме того, были жалобы относительно нашего маленького ребенка: говорили, что нас слишком много. Одним словом, пришлось уйти из общежития. Жизнь становилась все хуже и хуже. Несколько ночей мы провели на улице…

— А вас не беспокоит тот факт, что вы будете занимать помещения, принадлежавшие королеве?

— У нее есть коллекция картин стоимостью четыре миллиона. Она не будет голодать. И вот еще что — большинство из нас не такие лентяи, какими нас пытаются представить некоторые газеты. В нашей стране можно найти примеры трудной жизни, что бы там ни говорили политиканы.

— Итак, вы полагаете, что приход Вайатта к власти несет стране лучшую судьбу.

— Если бы этот человек завтра объявил войну, я, не задумываясь, поддержала бы его. Между прочим, когда мы участвовали в демонстрации перед зданием суда, к нам подошел офицер. Он был единственным человеком, обратившимся к нам, кроме репортеров. «Не всегда будет так», — сказал он. Потом дал некоторым из нас по монетке, чтобы мы купили детям конфет.

— И вы думаете, что это был Вайатт?

— Можете считать как угодно».

Из сообщения политического обозревателя «Таймс» от 3 ноября:

«В Уайтхолле и на Флит-стрит распространяются слухи о планах Вайатта в отношении тех частей Рейнской армии, которые в настоящее время эвакуируются из Германии. В то время как некоторые батальоны перебрасываются в Англию на самолетах, многие из руководящих лиц задают себе вопрос: что же дальше? Быстрая эвакуация без предварительной подготовки означает, что речь идет не только об экономии средств на содержание войск вне метрополии. Нам известно, что некоторые прибывающие подразделения и части будут переданы в распоряжение ООН для использования в качестве сил поддержания мира. Эта мера заслуживает высокой оценки, которую она получила у нас в стране и за рубежом. Но какова судьба остальных частей и подразделений? Поспешная их эвакуация может означать только, что существуют какие-то планы в отношении использования этих войск. До сих пор капитан Вайатт стремился знакомить широкие массы со своими намерениями. Было бы и достойно сожаления и опасно, если бы он решил скрыть свои намерения на этот раз».

Обозреватель «Таймс» очень умно возбудил у своих читателей озабоченность тем, что казалось обычной передислокацией войск. Совершенно очевидно, что не могло быть причин для поспешной эвакуации войск, если Вайатт не намеревался предпринять какую-то военную авантюру. Но, рассуждал обозреватель, где же в мире есть возможность побряцать оружием? И вот мысль рождается в Вестминстере. Сообщается, что Вайатт провел переговоры с представителями некоторых африканских государств. Он совершенно четко заявил о своей позиции по вопросу о Родезии. Может ли быть?..

Утром в четверг все лондонские клубы охватило мучительно сдерживаемое возбуждение. Видные деятели были полны решимости разобраться в истинном смысле тех слухов, которые носили сенсационный характер. Поскольку Вайатт объявил о проведении пресс-конференции на следующий день, им просто необходимо было попытаться сопоставить факты.

«Кабал» начал заседание в десять часов. Лэнгли, как и всегда, опоздал, но остальные под влиянием быстрого развития событий решили пренебречь принятой процедурой молчания до прибытия всех членов клуба и завязали беседу, в ходе которой договорились, что, какова бы ни была позиция Лэнгли, необходимо что-то срочно предпринять. Только Ригг молчал. Он приберегал свои аргументы для бывшего пэра. И как только старик появился, Ригг сразу же бросился в атаку;