Анжела Марсонс - Притворись мертвым

– Каждый раз, когда я засыпаю, я слышу твой смех.

Ей в рот запихнули еще одну горсть сухой земли. Джемайма почувствовала, как субстанция проникает все глубже и забивает ее дыхательное горло. Зародившийся внутри нее крик не мог вырваться наружу.

– Больше этого смеха я не услышу никогда.

Еще одну горсть пропихнули ей в рот, а потом ладонь закрыла ей лицо. Щеки девушки раздулись под давлением земли, которая забила весь ее рот. Но путь у нее был только один – все глубже вниз по горлу.

Джемайма почувствовала, что задыхается.

Она попыталась вывернуться из-под руки, зажимавшей ей рот. В ее воображении движения были сильными и точными. В действительности это было жалкое ерзанье.

– А потом ты тоже не давала мне подняться, ведь так, Джемайма?

Неужели он ощущал то же самое, подумала Джемайма, стараясь вздохнуть.

Она чувствовала, как жизнь покидает ее, стекая на землю. В отличие от тела, мозг отчаянно сопротивлялся.

На мгновение рука сдвинулась, и у Джемаймы появилась надежда, что все закончилось.

Что-то ударило ее прямо в середину лица. За мгновение до того, как ее мозг взорвался от боли, девушка услышала звук ломающейся кости. Брызнувшая из носа кровь каскадом хлынула по губам.

Нечеловеческая боль заставила ее закричать, хотя она не могла издать ни звука. От этого грязь проникла в горло еще глубже.

Рвотный рефлекс попытался вытолкнуть ее назад, и Джемайма закашлялась. Она пыталась проглотить сухую землю, но та липла к стенкам горла, как свежая смола.

Слезы наконец брызнули из глаз, пока девушка все пыталась найти хоть какой-то запас воздуха в своем организме.

Второй удар пришелся по щеке.

И опять ее сознание взорвалось от нечеловеческой боли.

Она заелозила по земле. Грязь заглушала ее крики ужаса.

Третий удар он нанес по рту. Зубы вылетели из десен.

И в то время, когда каждый дюйм ее тела умирал от боли, она еще раз услышала этот спокойный голос:

– И лица твоего я во сне больше не увижу.

Последняя мысль промелькнула у нее в голове, прежде чем Джемайма погрузилась во мрак.

Прошу вас, дайте мне умереть.

Стукнув в дверь один раз, Ким вошла во владения своего босса, старшего детектива-инспектора Вудворда, который располагался в угловом офисе на третьем этаже полицейского участка Хейлсовен.

Шеф говорил по стационарному телефону, и, прежде чем резко прекратил разговор, на его лице появилось выражение легкого недовольства.

– А подождать, пока разрешат войти, не получается? – проворчал он.

– Э-э-э… но вы ведь сами хотели меня видеть, сэр, – ответила инспектор. Он ведь знал заранее, что она должна прийти.

– Час назад, – ответил Вудворт, сверившись с часами.

– Неужели так давно?

Ким остановилась за стулом, который стоял прямо перед начальником. Тот откинулся в кресле, и на его лице появилось выражение, которое Ким с натяжкой могла бы принять за улыбку. Хотя спорить на свой дом она бы не стала.

– Хочу поздравить вас с успешным вчерашним окончанием дела Ашрафа Надира. Если б вы так не настаивали, что в эту схему торговли живым товаром вовлечено гораздо больше людей, мы бы никогда не вышли на второй дом.

Ким молча выслушала эту похвалу. Вуди умудрился описать все ее титанические усилия всего одной фразой. Если она правильно помнила, ей пришлось подать целых четыре запроса на сбор сведений об Ашрафе Надире после того, как Стоун увидела его разговаривающим с мужчиной, подозреваемым в соучастии в широко освещаемом Бирмингемском деле. Ким не стала разбивать лагерь перед кабинетом Вуди, но была близка к тому, чтобы купить палатку.

Ким сделала шаг назад, намереваясь покинуть кабинет.

– Минуточку, Стоун. У меня есть пара вопросов.

Хоть бы раз он пригласил ее к себе просто для того, чтобы погладить по спинке. Ким слишком поздно заметила отчеты членов ее группы о рейде на убежище Надира, которые аккуратной стопкой лежали на столе начальства.

Вуди водрузил на нос очки для чтения и перевернул первую страницу первого отчета. В этом не было никакой нужды. Ким знала, что все вопросы уже давно сформировались у него в голове.

– Я хотел бы уточнить, сколько времени прошло между получением ордера и проникновением в собственность Надира.

– Немного, сэр, – честно ответила Ким.

– Мы говорим о минутах или секундах? – продолжил начальник.

– О секундах.

– Десятках или единицах? – уточнил он, сняв очки и пристально глядя на Ким.