Фредерик Форсайт - Кулак Аллаха

Хассан Рахмани повернул к номерам, зарезервированным за сотрудниками контрразведки, снял форменную куртку, бросил ее ординарцу, который, обливаясь потом, только что внес два тяжелых чемодана с документами, и подошел к окну, выходившему на бассейн отеля. Неплохо бы попозже поплавать там, подумал Рахмани, но потом заметил двух солдат, которые набирали воду во фляжки прямо из бассейна, и еще двоих, которые мочились туда же. Хассан Рахмани вздохнул.

В свои тридцать семь лет бригадир Рахмани был статен, аккуратен, всегда гладко выбрит. Ему не было нужды отращивать усы в подражание Саддаму Хуссейну. Он знал себе цену, потому что на своем месте был незаменим. Между прочим, это место он занял не по протекции, а только в силу своих высочайших профессиональных качеств. Рахмани считал себя единственным интеллигентным, образованным человеком в толпе кретинов, поднявшихся наверх на гребне политической волны.

Почему ты служишь этому режиму, часто спрашивали его зарубежные друзья. Такие вопросы иностранцы чаще всего задавали, когда Рахмани поил их в баре отеля «Рашид» или в еще более укромном уголке. Рахмани дозволялось общаться с иностранцами, такова была специфика его работы. Впрочем, сам он всегда оставался трезвым. Он не был религиозным фанатиком и в принципе не возражал против спиртных напитков, но себе всегда заказывал джин с тоником, предварительно предупредив бармена, чтобы тот наливал ему чистый тоник.

Так вот, в ответ на подобные вопросы Рахмани улыбался, пожимал плечами и говорил:

– Я – гражданин Ирака и горжусь этим. Вы хотели бы, чтобы я служил другому правительству?

Конечно, сам Рахмани отлично знал, почему он служит режиму, руководителей которого большей частью тайно презирал. Если бы он был склонен к эмоциям – а сам Рахмани часто говорил, что они ему совершенно чужды, – то он бы признался, что одной из истинных причин является искренняя любовь к стране и ее народу, обычным простым людям, интересы которых баасистская партия уже давно не представляла.

Но основная причина заключалась в другом. Рахмани хотел преуспеть в жизни. Для человека его поколения в Ираке существовало немного путей к успеху. Он мог бы стать противником диктаторского режима, уехать за границу и там влачить жалкое существование, постоянно скрываясь от наемных профессиональных убийц и зарабатывая крохи переводами с арабского на английский или наоборот.

Он мог остаться в Ираке; тогда перед ним открывались три пути. Можно было опять-таки стать противником режима и распрощаться с жизнью в одной из пыточных камер этого зверя Омара Хатиба, которого он ненавидел всей душой, отлично зная, что Хатиб питает к нему такие же чувства. Можно было попытаться стать независимым бизнесменом, что казалось весьма проблематичным в стране, где систематически попирались все законы экономики. Рахмани выбрал третью возможность: используя свой незаурядный ум и проявляя должную находчивость, улыбаться идиотам и занять высокое положение в их рядах.

С точки зрения самого Рахмани, в этом не было ничего предосудительного. Служил же Рейнхард Гелен сначала Гитлеру, потом американцам, потом правительству ФРГ. Служил же Маркус Вольф восточногерманским коммунистам, не веря ни одному их слову. Вольф был игроком, он жил своей игрой, хитросплетениями шпионажа и контрразведки. Для Рахмани игральным столом был Ирак. Он знал сколько угодно других профессиональных разведчиков, которые поняли бы его.

Хассан Рахмани отошел от окна и сел за стол, чтобы записать самые неотложные вопросы. Если в будущем Кувейт должен стать хотя бы сравнительно надежной и безопасной девятнадцатой провинцией Ирака, то нужно срочно провернуть чертову тьму дел.

Главная трудность заключалась в том, что Рахмани не знал намерений Саддама Хуссейна и сомневался, знает ли сам президент, чего он хочет и как долго он намерен оккупировать Кувейт. Если иракские войска скоро уйдут, то не имело смысла затевать гигантскую контрразведывательную операцию, затыкать все возможные источники утечки информации, все лазейки для шпионов.

По мнению Рахмани, Саддам Хуссейн мог бы выйти сухим из воды, но для этого нужно будет умело вести переговоры, ловко маневрировать, говорить то, что хотят услышать другие. Первым этапом должна стать назначенная на завтра конференция в Джидде. Там следовало бы, не скупясь на лесть в адрес короля Фахда, заверить, что Ираку ничего не нужно, кроме справедливого распределения запасов нефти, выхода к Персидскому заливу и решения вопроса о невыплаченном долге. Если все эти требования Ирака будут удовлетворены, то иракская армия тотчас вернется домой. Предоставив возможность арабам разрешить конфликт самим и любой ценой не допуская к участию в конференции американцев и англичан, Саддам Хуссейн сможет спать спокойно, не без оснований полагаясь на традиционную любовь арабов к бесконечным переговорам.