Александр Маркьянов - Холодная Зима

— На, сам послушай! — Соболев снял с головы наушники и протянул Горину. Тот присел рядом, надел наушники, перемотал катушки на самое начало, включил на прослушивание и закрыл глаза…

— Веселые дела… Вот это прокурорские хватили… — потрясенно проговорил Горин — ай, молодцы… Ведь это…

— Вот именно — сказал Соболев — и снова Сергей в гуще событий. Ведь отстранили его от этого дела, отстранили — нет, суется. Но это еще не все.

— А что еще?

— Я вчера установил того человека, который был на фотороботе. Том самом, который дал тебе Сергей. Тебе не успел сказать.

— И кто изображен на фотороботе?

— С большой долей вероятности — Пугачев Владислав Валерьевич, капитан госбезопасности. Второе главное управление, обслуживает Москву. То есть именно этот человек работал с Беляковским. С большой долей вероятности он же организовал его убийство в следственном изоляторе!

Потрясенный генерал Горин поднялся на ноги, прошелся по кабинету.

— Поверить не могу… — наконец сказал он — ты сам во все это веришь? КГБ так грубо не работает, зачищает концы. А это не работа… бред какой — то. Ведь получается что? Этот самый капитан Пугачев, если его правильно удалось идентифицировать, вербует Беляковского. Беляковский отправляет деньги за рубеж по каналам КГБ. И тот же Беляковский погибает в СИЗО. Кстати, ты по моему говорил, что запросишь материалы по гибели Беляковского?

— Запросил… — мрачно сказал Соболев — и там такая… В общем — еще круче. Беляковского втолкнули в камеру к уголовникам, не в ту, в которой он сидел, и там его кончили. Виновным в этом происшествии оказался контролер Бегляев. Дпльше непонятно, но судя по всему его раскололи и сразу после этого, зам по режиму Бутырки, майор Петухов начинает прессовать одного из сидельцев, кстати смотрящего по СИЗО. Вора в законе по кличке Петя Бриллиант. Как я понял — именно этот самый Бриллиант и заказал убийство Беляковского, почему — непонятно.

— А что говорит сам Бриллиант? — поинтересовался Горин

— А ничего…

— Тоже несчастный случай?

— Хуже. Побег.

— Что-о-о… — изумился Горин — вот это дела…

— Именно. На Бриллианта объявлен местный розыск, с завтрашнего дня объявят всесоюзный. А сам побег — хоть фильм по нему снимай. С самого утра подъезжает серая Волга, три человека в ней. По меньшей мере, у двоих — удостоверения московского угрозыска, в салоне автомат, у двоих пистолеты ПМ. И предписание на выдачу этого самого Бриллианта для проведения следственных действий — на бланке, со всеми печатями и подписями и даже с визой начальника СИЗО. Бриллиант, в сопровождении этих ухарей, спокойно выходит из СИЗО, садится в Волгу и поминай как звали.

— От оно как… Все интереснее и интереснее…

— Что думаешь?

— А что тут думать? — сказал Горин, многозначительно улыбаясь — как бы то ни было факт остается фактом. Кажется, гэбье подставилось и крепко. Не знаю — то ли это чья то личная, дурацкая инициатива, то ли это какая-то пошедшая вразнос операция — но они подставились. Мы давно подозревали, что по каналам госбезопасности за рубеж переправляются деньги — а вот теперь на эту схему появились доказательства. Теперь нам надо всемерно помочь прокуратуре распутать этот клубок. Таким образом, они сделают все работу за нас, думаю, уже завтра у детей и внуков Дзержинского земля под ногами загорится. Ай, молодцы… Кстати. Забыл тебе сказать…

— Что…

— Мне звонил Сергей. Сегодня в двадцать ноль-ноль у нас встреча. Он хочет знать, что с тем фотороботом.

— И что ты скажешь?

— Что ничего установить не удалось, конечно… Действительно лучше, если Сергей будет держаться от этого дела подальше…

— Владимир Владимирович?

— Да

— Ну и что… с тем фотороботом…

— Да ничего… Совпадений не выявлено. Похоже, то ли ты неправильно Беляковского понял, то ли он тебе дезу прогнал, то ли еще чего. Скорее всего, глухие телефоны получились — Беляковский описал тебе человека на словах, ты немного переиначил. Вообще так нельзя составлять фоторобот — со слов, если ты искомого человека никогда не видел даже. И итог — никаких совпадений, даже отдаленных…

Вот как! Только весь мой предыдущий опыт позволил мне не вздрогнуть и никак не выдать себя.

— И что же теперь делать? — отчаянно стараясь замаскировать волнение спокойным отстраненным голосом, спросил я

— Если серьезно — бросил бы ты это дело с валютчиками, со спекулянтами. Мутное оно. И бесперспективное.