Хаджи-Мурат Мугуев - Кукла госпожи Барк. Роман

- Жди, я непременно приду. Я не покину тебя, - сказал я, овладевая собой.

Мы поднялись наверх. Зося мило и кокетливо пропустила меня вперед, опять становясь вышколенной, благовоспитанной прислугой.

- Я сейчас доложу о вашем приходе, - сказала она, открывая дверь в гостиную.

- Не надо докладов, сегодня у нас просто дружеская встреча… без этикетов и церемоний, - раздался голос хозяйки, и Эвелина Барк появилась на пороге спальни. Барк вообще была очень хороша, но сегодня ее чудесные золотые волосы причудливой прической обрамляли одухотворенное, несколько бледное лицо, на котором лихорадочно горели большие глаза. Тень не то грусти, не то беспокойства была в них. Губы ее, красивые, ярко очерченные полные губы, вздрагивали, хотя было видно, что она старалась это скрыть. Всегда уравновешенная, с несколько иронической улыбкой и таким же отношением ко всему окружавшему ее, сейчас она была другой - взвинченной, взволнованной, тревожной. Я с удивлением заметил это, но не подал и виду, предполагая, что это тоже один из ее номеров обольщения.

- Благодарю вас! Вы угадали - красные розы - это мои любимые цветы, - сказала она, поднося букет к лицу. - Зосенька, дитя мое, позаботьтесь об ужине и о том, чтобы никто не помешал нам. Никто!

Зося поклонилась и вышла.

- Не обращайте внимания на меня, - неожиданно тихим, похожим на извинение голосом, сказала Барк. - Я иногда схожу с ума, но это и понятно… ведь я женщина, - с жалкой улыбкой закончила она.

- Что с вами? - удивленно спросил я.

- Не обращайте внимания… Я просто еще не оправилась от болезни…

Это был ее неудачный ход. Напоминание о «болезни» еще более насторожило меня. «Тонкая игра», - подумал я.

- Сядем, - беря меня за руку и увлекая в другую комнату, сказала она.

Большой камин с решеткой, совершенно в английском духе, пылал, и золотые огоньки лизали сухие трещавшие поленья. У камина стояла низкая широкая оттоманка.

- Сядем, - повторила мистрис Барк и, не выпуская моей руки, опустилась на оттоманку. Я последовал ее примеру.

- Я очень люблю камин… Он дает уют, тепло и чувство традиции, да, да… То, чего так не хватает нам, бедным детям двадцатого века.

Она с наслаждением откинулась на подушки, вытянула стройные ноги к огню и продолжала:

- Я потому так и люблю Диккенса, что у него во всех его чудесных книгах не обходится без ярко пылающего камина…

- А также сверчка и милого джентльмена, вроде чудака Пиквика…

Она чуть отодвинулась и искоса глянула на меня.

Теперь я допустил ошибку. По ее тону и взгляду я понял, что моя реплика насторожила ее.

- Диккенса я знаю больше по театральным представлениям, дорогая мистрис Эвелин. Ведь у нас, в Советском Союзе, очень охотно ставят и Шекспира, и Шеридана, и Джонса, и различные инсценировки по произведениям Диккенса.

- Не надо… - перебила она, - не пытайтесь казаться менее начитанным и интеллигентным. Я вижу, что вы знаете старую английскую литературу.

Она замолчала и, наклонившись к огню, поправила поленья.

- Мне это нравится, я люблю иметь дело с умными и образованными людьми, будь то мои друзья или враги… А кто вы мне: друг или враг? - неожиданно повернулась она лицом ко мне.

- Я вам то же, что и вы мне, - ответил я, смотря в ее широко открытые глаза.

Она тихо засмеялась и ласково провела пальцами по моему лицу.

- Тогда, значит, больше чем друг… Однако, как жарко пылает камин, не отодвинуть ли софу чуточку подальше?

Я переставил оттоманку, и мы снова уселись на нее. Госпожа Барк закурила. Она затянулась раз и другой, потом тихо, как бы отвечая самой себе, прошептала:

- Как, однако, все это сложно и… непонятно…

- Что непонятно? - спросил я.

- Жизнь… ее странные законы и переплетения… Что же, однако, не появляется Зося? Я хочу выпить за ваш отъезд.

Она внимательно взглянула мне в глаза, и опять что-то тревожное было в ее взгляде.

- Позвоните, пожалуйста, ей. Нажмите вот эту кнопку.

Я позвонил. Мистрис Барк, закинув руки за голову и вытянувшись всем телом, неподвижно смотрела в огонь. Пламя вспыхивающих поленьев озаряло ее профиль, прядь волос рассыпалась по щеке, глаза были полузакрыты.

- Можно войти?.. Все уже готово, - послышался голос Зоси.

Мистрис Барк не отвечала.

- Дайте мне еще папиросу… вашу, русскую… - вдруг сказала Барк, продолжая глядеть в огонь. - Вам хорошо?

- Да, - сказал я, хотя на самом деле мне было и неудобно сидеть с нею на оттоманке, и неловко при мысли о Зосе, которая ежеминутно может войти.