Фредерик Форсайт - Обманщик

– Каких, например? – уточнил Маккриди.

С документами всегда одна и та же беда: они в любое время доступны для контроля. Только ты заплатил кому-то за услугу, как в папке появляется платежный документ. Эдуардз перестал ходить вокруг до около.

– Я имею в виду Полтергейста. Сэм, я не понимаю, как до сих пор никто не обратил на это внимания. Полтергейст – штатный сотрудник западногерманской разведывательной службы. Если в Пуллахе узнают, что он работал на вас, разразится колоссальнейший скандал. Мы не должны, повторяю, не должны вербовать агентов из числа сотрудников дружественных служб. Это даже не обсуждается. Отделайтесь от него, Сэм. Прекратите любые выплаты. Немедленно.

– Он мой друг, – возразил Маккриди. – Мы давно работаем вместе, с того времени, когда еще не было «Берлинской стены». Он сделал для нас очень много полезного, выполнял опасные поручения, а тогда нам позарез были нужны опытные люди. Нас застали врасплох, у нас не было никого или почти никого, кто мог бы проникать через стену.

– Сэм, это не предмет для дискуссий.

– Я доверяю ему, он – мне. Он никогда меня не подводил и не подведет. Такие отношения не купишь ни за какие деньги. На это уходят годы и годы. Наша небольшая плата – это ничтожная цена.

Эдуардз встал, поставил бокал с портвейном, вытащил из рукава носовой платок и осторожно промокнул губы.

– Избавьтесь от него, Сэм. Боюсь, мне придется подчеркнуть, что это не совет, а приказ. Полтергейст должен исчезнуть.

Та неделя приближалась к концу. Майор Людмила Ваневская вздохнула, потянулась и откинулась на спинку кресла. Она так устала. Это была очень долгая работа. Она потянулась за пачкой «Мальборо» советского производства, заметила, что ее пепельница полна, и нажала на кнопку.

Из приемной тотчас появился молодой сержант. Ваневская молча показала на переполненную пепельницу. Сержант взял пепельницу, вышел и через несколько секунд вернулся с чистой. Ваневская кивнула. Сержант ушел, плотно прикрыв за собой дверь.

В ее кабинете не принято было болтать или шутить – так Ваневская действовала на людей. Прежде некоторые молодые самцы, обратив внимание на коротко стриженую яркую блондинку в зеленой форме, попытали счастья. Не выгорело. В двадцать пять лет она вышла замуж за полковника и развелась с ним три года спустя: его карьера застопорилась, а ее только начиналась. В тридцать пять она уже не носила форму, а предпочитала строгие черно-серые костюмы и белую блузку с большим галстуком-бабочкой.

Если кто-то еще и думал о Ваневской как о женщине, то лишь до тех пор, пока не сталкивался с холодным, отрезвляющим взглядом ее голубых глаз. Даже в КГБ, никогда не славившемся изобилием либералов, майор Ваневская слыла фанатиком, а фанатизм всегда отпугивает.

Фанатизм Ваневской был связан с ее работой, точнее – с поимкой предателей. Будучи убежденной коммунисткой, не допускавшей и тени сомнения в справедливости коммунистической идеологии, она посвятила свою жизнь непримиримой борьбе с изменниками родины. Их она ненавидела всей душой. Ваневской удалось добиться перевода из Второго главного управления, которое занималось писателями и поэтами, сочинявшими антисоветские стихи, или недовольными рабочими, в независимое Третье главное управление. Здесь занимались высокопоставленными, а потому более опасными предателями – конечно, если они на самом деле были предателями.

Перевод в Третье главное управление устроил ей муж в последние дни их совместной жизни, когда полковник отчаянно пытался хоть чем-то угодить своей жене. После перевода Ваневская получила в свое распоряжение и этот кабинет в безымянном здании недалеко от Садово-Спасской улицы, и этот стол, и эту папку, которая теперь лежала раскрытой перед ней.

На эту папку майор Ваневская потратила два года жизни, хотя поначалу ей удавалось работать лишь урывками, в свободное от других обязанностей время. Руководство поверило ей далеко не сразу. Два года бесконечных проверок и перепроверок, вымаливания помощи от других управлений, постоянной борьбы с этими армейскими сволочами, которые всегда только наводят тень на плетень и выгораживают друг друга; два года сопоставления почти ничего не значащих крох информации – и вот теперь начинала вырисовываться некая картина.

Задача майора Людмилы Ваневской заключалась в поиске вероотступников, подрывных элементов или даже законченных предателей в рядах Советской Армии. Потеря ценной государственной собственности из-за недопустимой халатности – это уже само по себе преступление; безынициативное, бестолковое руководство военными операциями в Афганистане – еще более серьезное преступление, однако папка на ее столе говорила о другом. Теперь Ваневская была убеждена, что из армии утекает информация, утекает не сама по себе, а по чьей-то злой воле. И источник этой утечки занимал высокое, чертовски высокое положение.