Роберт Ладлэм - Сделка Райнемана

8 октября 1939 года

Фэрфакс; шмат Вирджиния

Там не было имен.

Только цифры и буквы.

Цифры и далее – буква.

26В. 35Y. 51С.

Ни биографий, ни прошлого... Никаких упоминаний о женах, детях, родителях... Как и о странах, городах, школах и университетах. Ничего, кроме данных, касавшихся физического и морального состояния и интеллекта всех тех, у кого больше не было имени.

Лагерь, занимавший двести двадцать акров, располагался в глубинном и малолюдном районе штата Вирджиния. На его территории было все – и луга, и холмы, и буйные речные потоки. Непролазная лесная чащоба соседствовала с открытыми участками, поросшими травой. А у беспорядочных нагромождений гигантских валунов простирались топкие болота, изобиловавшие насекомыми, рептилиями и прочими тварями, с которыми человеку лучше бы не встречаться.

Место под лагерь было выбрано с учетом всех требований, предъявляемых к подобным объектам. Участок опоясывало высокое, в пятнадцать футов, проволочное ограждение, по которому проходил электрический ток, неспособный, правда, убить человека, но вполне достаточный, чтобы вызвать шок. Вдоль изгороди, через каждые двенадцать футов, виднелись надписи, оповещавшие о том, что вся эта территория – лес, болота, луга и горы – находится в исключительной собственности правительства США. Местное население было проинформировано о том, что проход сюда закрыт для посторонних и что нарушение данного запрета чревато серьезными последствиями. И на той же ограде размещались и иные тексты, содержавшие ссылки на постановления и соответствующие статьи закона, передававшие указанный участок в собственность правительству, и уведомлявшие о напряжении в сети.

Заповедная зона поражала разнообразием ландшафта, и, таким образом, это было лучшее место под лагерь, какое только можно найти в сравнительной близости к Вашингтону. Топография закрытого участка с удивительной точностью воспроизводила особенности рельефа тех мест, куда предстояло отправиться прошедшим здесь подготовку агентам.

Тем, кого обозначали лишь цифрами и буквами.

И у кого не было больше имен.

Посреди ограждения, шедшего вдоль северной границы лагеря, располагались единственные в лагере ворота, к которым вела грунтовая дорога. А над ними возвышался металлический шит, протянувшийся между сторожевыми вышками, стоявшими по обе стороны ворот. Выведенные на нем большие буквы гласили:

ШТАБ ДИВИЗИИ «ФЭРФАКС»

И больше ничего. Никаких пояснений.

На каждой сторожевой вышке у ворот имелись те же надписи, что и вдоль ограды, оповещавшие, предупреждавшие и уведомлявшие об исключительных правах правительства на этот участок, о связанных с этим статьях закона и о высоком напряжении тока в проволочной сетке.

Все четко и определенно. Ошибки исключались.

У Дэвида Сполдинга также имелся свой код в «Фэрфаксе» – 25L.

Никакого имени. Только цифры и буква.

Цифры и буква, означавшие, что подготовка этого агента должна быть завершена на пятый день второго месяца и что место – его назначения – Лиссабон.

Трудно в это поверить, но за каких-то четыре месяца Дэвид Сполдинг должен был кардинально перестроить себя, как требовал того новый образ жизни, ожидавший его по завершении учебы. Задача сверхтрудная.

– Возможно, вам не справиться с этим, – сказал полковник Эдмунд Пейс.

– Я не уверен, что стал бы печалиться по данному поводу, – ответил Сполдинг.

В программу подготовки агентов входило, однако, и разъяснение значения их будущей деятельности. Делалось это упорно, глубоко обоснованно, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений относительно целесообразности предстоящей работы. И при этом, естественно, учитывались особенности психологического склада каждого из них.

Правительство Соединенных Штатов не собиралось размахивать флагами в честь агента 25L и вообще поднимать вокруг него патриотическую шумиху. Это было бы просто неразумно. Ему ведь предстояло провести лучшие свои годы вдали от родины, в опасном, чуждом его сердцу окружении, где он станет говорить на языке врагов. Когда-то все они были для него людьми самыми обычными – таксистами, бакалейщиками, банкирами, адвокатами, – большинство которых, он видел, так и не были оболванены нацистской пропагандой. Теперь же, как говорилось официально в «Фэрфаксе», лишившимся рассудка преступникам удалось одурачить чуть ли не всех их и повести за собой. Во главе Германии стоят оголтелые фанатики, и многочисленные свидетельства ставят вне сомнения преступный характер их деятельности. Массовые убийства без суда и следствия, пытки и геноцид – вот что принесло правление этих людей.