Стивен Кэннелл - Президент от мафии

— Давай поговорим о том, что произошло на Эн-би-си. Ты, кажется, сказал, что они указали тебе на дверь?

Д-р Эллен Дрикурс была женщина коренастая, если не сказать приземистая, свои светло-каштановые волосы она зачесывала назад и забирала в пучок на затылке. Она была вся такая… бежевая, удачно вписываясь в бежевые интерьеры своего офиса. Это отсутствие ярких красок словно призвано было смягчить горячие головы голливудских психопатов, которые были ее вечными пациентами. Они плюхались своими запакованными в тряпки от Джанни Версаче задницами на мягкий бежевый диван и изливали ей душу, с видом оскорбленной невинности повествуя о бесконечных кознях бывших жен и о том, какие бандиты окружают их на работе.

— Может, тебе покажется интересным, что уже две недели мне ничего не снится? — спросил Райан, пытаясь увести разговор в сторону от своего фиаско на Эн-би-си. Ему не указывали на дверь… Просто сотрудники секьюрити вытолкали его взашей из просмотрового зала, когда он угрожал вышибить мозги главе редакции художественных фильмов Марти Ланье — и делал это на глазах трех верных юрисконсультов последнего, которые, впрочем, не пошевелились, чтобы прийти на помощь своему дорогому шефу.

— Снится, Райан. Всем людям что-нибудь снится. Ты просто не помнишь своих снов.

— Почему же?

У него начал дергаться правый глаз — нервный тик преследовал его уже неделю.

— Ты хочешь знать, почему люди видят сны или почему ты их не запоминаешь?

— Ну хотя бы, почему люди видят сны… — Уходя от конкретного разговора, он пытался скоротать этот мучительный сеанс пустой болтовней, надеясь проскочить между невидимыми препятствиями — он подумал, что эти чертовы сеансы подобны скользкому неверному льду, а он на нем вроде Брайана Боитано.

— Мысленные образы — продукт нашего подсознания. Сны — это своеобразные отходы дня, переработанные нашим сознанием. Сны дают нам возможность заглянуть в область подсознательного.

— Понимаю.

На самом деле он ничего не понимал. Он ни словом не обмолвился о своих ужасных кошмарах. Болезненных и пугающих. Дело всегда происходило в воде, и всегда какая-то черная тень преследовала его. Иногда он пускался вплавь, стараясь спастись, а потом вдруг превращался в монстра. Прошлой ночью он гнался за Мэттом… гнался за своим мертвым сыном — с отверстой пастью, стараясь проглотить его, — гнался до тех пор, пока мальчик не закричал. В холодном поту, он проснулся от своего собственного крика.

Если бы не он, Мэтт по-прежнему был бы жив.

— Понимаю, ты думаешь, что все это связано со смертью Мэттью, — веко у него дергалось с ритмичностью пулеметной очереди, — но должен сказать тебе, что это не так. Я пережил боль утраты. Я справился с этим.

Эта была мастерская ложь — просто тройной лутц.

— Райан, ты не видишь снов. Ты не думаешь ни о Мэттью, ни о своем разводе. Ты боишься выходить из дома. Тебе предлагают отказаться от той работы, которую тебе находит твой агент. Райан, тебе следовало бы посерьезнее отнестись к нашим встречам. Разумеется, ты волен сорить деньгами, увиливая от разговора, стараясь не говорить о том, что тебя действительно тревожит — но это не приведет ни к какому результату.

Райан взглянул на часы… еще десять минут. Существовали вещи, которыми он ни с кем не мог поделиться. Он не мог говорить о Мэттью.

Его преследовало чувство вины.

— Ты об этом недоразумении на Эн-би-си?.. Это все поправимо. В конце концов, это я дал им «Механика» и «Опасное общество». Компания сделала на них миллионы.

Но это было четыре года назад, тогда он еще находил способ заставить Марти Ланье смеяться над собственными бредовыми идеями, а не обзывал его педиком и не угрожал ему в присутствии юристов компании. Идеи Марти были подобны отраве. Они были лишены всякого смысла, он излагал их просто со скуки; при этом всегда замечал, что это просто «любопытные мысли». Райан знал его как облупленного — Марти мог кончить даже играя с телеприставкой «Нинтендо».

— Может, ты все-таки подумаешь о том, почему мы с тобой не можем поговорить о Мэттью? — услышал он голос Эллен. — Я бы хотела, чтобы ты поискал причину этого.

— Хорошо. — Райан снова посмотрел на часы: еще восемь минут. — Знаешь, Эллен, мне не хочется прерывать сеанс, но за мной должна заехать Элизабет, а ей к трем надо быть на студии. Так что мне, пожалуй, пора.

— Как тебе будет угодно.

Райан опрометью выскочил за дверь; веко его исполняло фанданго. [4] Испанский народный танец в умеренном темпе.