Эйсукэ Накадзоно: СЕЯТЕЛИ ТЬМЫ

Печальной славой своей отряд Исии обязан тому, что его задачей было производство бактериологического оружия. Создан он был в 1930 году, сразу же после маньчжурских событий. В составе Квантунской армии он назывался 731-м отрядом, которым командовал Сиро Исии — не только изобретатель знаменитого диатомитного фильтра, но и инициатор применения бактериологического оружия. Отряд занимался тем, что готовил для бактериологической войны культуры болезнетворных бактерий.

Но не только поэтому об отряде Исии до сих пор говорили со страхом, была ещё и другая причина. Когда Советский Союз объявил Японии войну и неизбежность поражения империи стала очевидной, главная база отряда, расположенная в предместье Харбина, была взорвана, а несколько сот заключённых, на которых производились опыты, были отравлены или расстреляны, а трупы их сожжены. А ещё раньше такой же эксперимент проводился над тремя тысячами заключённых, и улики, конечно, тоже были уничтожены.

В отряде насчитывалось около трёх тысяч человек военнослужащих и вольнонаёмных. Но из опасения, что за совершённые преступления может последовать возмездие, большая часть личного состава была срочно демобилизована и направлена на родину ещё до того, как Квантунская армия вступила в соприкосновение с советскими войсками. Таким образом, всем, кто служил в 731-м отряде, удалось уйти от ответственности, скрыть своё преступное прошлое, впоследствии эти люди стали работать в лечебных либо в научно-исследовательских учреждениях, органах здравоохранения, в фармацевтических фирмах. Незаметно они растворились в общей массе, и об отряде, вселявшем ужас во время войны, осталось лишь жуткое предание.

— Говорят, что генерал Исии раньше всех удрал на самолёте домой? — помолчав немного, спросил Кохияма.

— Для меня Маньчжурия была второй родиной, — с дрожью в голосе отвечал Тэрада, — поэтому я отказался от своего права в числе первых вернуться на родину и из Харбина уехал в Мукден. Тем временем туда вступили советские войска. Стали вылавливать разбежавшихся японских солдат, меня тоже взяли в плен. В городе свирепствовали эпидемии, я не мог не оказать помощь больным, меня и сцапали. Скрыть фамилию я не сообразил, изменил только имя и выдал себя за рядового солдата санитарной службы. Но избежать плена всё равно не удалось.

Они поднялись по пологому склону и оказались позади парка Инокасира, знаменитого своей рощей гигантских криптомерии. Здесь было тихо, огромный, шумный Токио с его бесконечным потоком пешеходов и машин, с его шумом и автомобильными катастрофами, казалось, был далеко. Крутые улицы, поднимавшиеся в гору и сбегавшие вниз, были пустынны. Лишь изредка проедет на машине кто-нибудь из местных жителей или промелькнёт автофургон, доставляющий товары на дом. И снова тишина: ни лязга трамваев, ни автомобильных гудков.

Тэрада умолк и остановился у ворот двухэтажного бетонного дома окружённого белой каменной, оградой. Ворота были массивные, дубовые. Такие сейчас редко встретишь. На воротах висела табличка: «Дом сотрудников Института микробиологии Каньо».

С хмурым видом Тэрада открыл калитку. Следом за ним вошёл Кохияма. Двор оказался неожиданно большим. Похоже было, что, кроме жилого дома, здесь собирались строить ещё какое-то здание: в глубине двора лежали аккуратно сложенные бетонные блоки. Светло-серый дом отчётливо выделялся на фоне тёмной зелени парка, расположенного позади. Фасад украшали великолепные подъезды в современном европейском стиле. В каждом подъезде было, по-видимому, не более двух довольно больших квартир.

Подойдя к двери с табличкой «Убуката» и нажав на кнопку звонка, Тэрада повернул к Кохияме бледное как полотно лицо и быстро проговорил:

— То, что я вам сегодня рассказал, Кохияма, — это всё в прошлом. Но, возможно, вас ждут ещё и не такие неожиданности.

Кохияма улыбнулся, но ему вдруг почему-то стало не по себе. Однако взволновали его не столько странные слова Тэрады, сколько предстоящая встреча с Эммой.

— А, Тэрада-сан! — Дверь им открыл молодой человек в очках, с узким нервным лицом, он был в белом халате, по-видимому сотрудник Института микробиологии Каньо. Увидев за спиной Тэрады незнакомого мужчину, он удивлённо вздёрнул тонкие брови.

В квартире стоял сильный запах какого-то лекарства. Молодой человек и Тэрада говорили о чём-то шёпотом. Затем Тэрада громко сказал:

— Итак, Кохияма-сан, я полагаюсь на ваше обещание: о делах, связанных с исследованиями покойного, никому ли слова.