Эйсукэ Накадзоно: СЕЯТЕЛИ ТЬМЫ

Неподдельная скорбь читалась на бледном лице девушки. Она ответила на поклон Кохиямы чуть заметным кивком и на мгновение задержала на нём взгляд. И ему показалось, что глаза её с большими чёрными зрачками излучают какой-то необычайный свет. Он ощутил непонятное волнение. Именно непонятное. Она словно притягивала к себе взгляд. И секрет этого колдовства заключался не только в женском очаровании. Что-то трогательное, детски-беспомощное было в этом прекрасном лице. Казалось, ей хочется кому-то пожаловаться, рассказать о своём горе, но она не может на это решиться. Кого она ему напоминает? И тут в его памяти всплыло другое лицо — фотография еврейской девочки Анны Франк, которая долго пряталась от немецких фашистов, а под конец была схвачена и погибла в нацистском лагере смерти в Освенциме. Возможно, эта женщина полуеврейка и смешанная кровь придаёт ей такую прелесть? Острое желание сладкой судорогой пробежало по телу Кохиямы.

— Кто была эта женщина? — спросил Кохияма Тэраду, когда они после похорон зашли в рыбный ресторанчик.

— Это единственная дочь Убукаты — Эмма, — ответил Тэрада.

— Я так и предполагал, но…

— Что «но»? Вас, видимо, интересует роман Убукаты с иностранкой?

— Признаться, да.

Неожиданно Тэрада вспылил:

— А почему, собственно, вас интересует его прошлое? Не годится тревожить память покойного. Я думаю, нам лучше прекратить этот разговор!

— Простите, но мне непонятно ваше раздражение, — удивился Кохияма. — Я ведь без всякой задней мысли. Мне просто захотелось получить представление о жизни покойного. Согласитесь, в этой истории кое-что наводит на размышления. Ведь и вы наверняка слышали о том, что Убуката как будто бы стал жертвой врачебного недосмотра. Все разводят руками: такая масса антибиотиков, а человек умер, словно никаких средств от воспаления лёгких нет и в помине! Не правда ли, странно? И потом, Убуката-сан — человек, несомненно, одарённый и в высшей степени работоспособный, почему же он никак не проявил себя в науке? Ведь, по существу, он так и остался заурядным микробиологом… да, именно заурядным, хоть он и был ответственным сотрудником института.

— Простите мою горячность, — сказал Тэрада. — Я, наверное, неправ. Но мы с Убукатой вместе учились на медицинском факультете в Мукденском университете и были с ним довольно близкими друзьями. Мне сейчас трудно о нём говорить.

— Да, но говорить о покойном — ещё не значит перемывать ему косточки, — возразил Кохияма и тут же пожалел об этом: зря он проявляет такую назойливость, ведь его, собственно, интересует не сам Убуката, а его дочь!..

Тэрада поставил пустую рюмку на стол и рассеянно посмотрел на своего собеседника. Почему Убуката не сделал карьеры? Наверное, по той же причине, что и он сам. Они слишком далеко отошли от главного направления в науке. Их молодость, их интерес к науке навеки похоронены в Маньчжурии, бывшей когда-то предметом их грёз. Потеряв своего старого друга, теперь он, кажется, окончательно это осознал…

Тэрада снова рассеянно взглянул на Кохияму и сказал:

— Завтра я собираюсь побывать на квартире покойного. Вы не заглянете туда?

— Завтра?.. К сожалению, я буду занят в редакции.

— Мне, собственно, придётся работать там в течение нескольких дней, — сказал Тэрада и как бы в пояснение добавил: — Я должен помочь Сотрудникам института разобрать архив Убукаты и привести в порядок исследовательские материалы.

— Послезавтра я обязательно с вами поеду, — ответил Кохияма. — А что это за материалы? Над чем всё-таки работал Убуката-сан?

— Я вам, кажется уже говорил. Он изучал культуру микробов, устойчивых к лекарственным препаратам.

— Да, вы об этом говорили, но…

— Да, да, — торопливо добавил Тэрада, — это было темой его научной работы. Точнее, он занимался генетическим исследованием устойчивых к лекарственным средствам кишечных палочек.

И Тэрада. решив, по-видимому, что такой ответ избавляет его от дальнейших расспросов, принялся за овощи. Покончив с едой, он повернулся к окну, за которым блестел канал, маслянисто-зеленоватый в неоновом свече.

На лице Тэрады появилась горькая улыбка, и Кохияма подумал: «Может быть, и его смущает мысль, что кишечная палочка не имеет никакого отношения к воспалению лёгких?..»

— Эмма Убуката работает манекенщицей в ателье мод, — швырнув карандаш на стол, сказала Нобуко Маэдо. — Её мать была из русских белоэмигрантов. Портреты Эммы не раз помещались в еженедельнике «Трибуна нового человека».