Джек Хиггинс - Мыс Грома

— Да простит меня Бог, майор, но постарайтесь выбирать выражения.

— Сдается мне, это слишком разительная перемена для такого человека, как вы. — Бранко раскрыл папку. — Шон Диллон, родился в Белфасте, в юности переехал жить в Лондон, отец — вдовец. Будучи в восемнадцатилетнем возрасте студентом Королевской академии драматического искусства, работали одно время в Национальном театре. Ваш отец вернулся в Белфаст в 1971 году и был убит британскими парашютистами.

— Вы действительно хорошо информированы.

— Вы вступили в ряды «временной» Ирландской республиканской армии, прошли подготовку в Ливии благодаря любезности полковника Каддафи и никогда не оглядывались назад. — Бранко перевернул страницу. — В конечном счете вы порвали с ИРА. Несколько разошлись с ней в вопросах стратегии.

— Кучка старых перечниц. — Диллон протянул руку через стол и налил себе еще немного шампанского «Крюг».

— Бейрут, Организация освобождения Палестины, даже КГБ. Вы на самом деле верите, что вам удастся распространить свою деятельность на весь мир. — Словно удивившись этому, Бранко вдруг рассмеялся. — Подводное нападение на две палестинские канонерки, совершенное в Бейруте в 1990 году. Это ваших рук дело? Но это было сделано по заказу израильтян.

— Я работаю по очень умеренным расценкам.

— Вы свободно говорите по-немецки, по-испански и по-французски. Ну и, разумеется, по-ирландски.

— Нам не следует об этом забывать.

— Вы сносно изъясняетесь по-арабски, по-итальянски и по-русски. — Бранко закрыл папку. — Правда ли, что вы организовали обстрел из минометов резиденции британского премьер-министра на Даунинг-стрит, 10, во время войны в зоне Персидского залива, когда глава правительства Джон Мейджор встречался с членами своего военного кабинета?

— Неужели я произвожу впечатление человека, способного на это?

Откинувшись на спинку кресла, Бранко окинул его серьезным взглядом.

— А что вы сами о себе думаете, друг мой, коль скоро вы сродни наемному убийце, который, подобно герою вестернов, врывается в город, чтобы одной левой навести в нем порядок?

— По правде сказать, майор, я никогда об этом не думаю.

— И тем не менее вы взялись за работенку вроде этой, ради любителей, руководствующихся благими намерениями, просто так, за здорово живешь?

— Все мы совершаем ошибки.

— И вы, несомненно, совершили ошибку, друг мой. Взять эти ящики, что на борту самолета. Ампулы с морфием наверху, а под ними — ракеты «стингер».

— О боже! — У Диллона вырвался беспомощный смешок. — Кто бы мог подумать!

— Говорят, у вас дар перевоплощения, мол, вы в состоянии измениться до неузнаваемости, стать совершенно другим человеком — с другой внешностью, жестикуляцией.

— Нет, по-моему, вы спутали меня с Лоуренсом Оливье. [2] Лоуренс Оливье — великий английский актер и режиссер, руководитель Национального театра, один из лучших исполнителей шекспировских ролей. — Диллон улыбнулся.

— За двадцать лет вам ни разу не пришлось познакомиться с тюремной камерой.

— Верно.

— Теперь, друг мой, настала пора положить этому конец. — Открыв ящик стола, Бранко достал оттуда блок из десяти пачек сигарет «Ротманс» по двадцать штук в каждой и швырнул его через стол. — Они вам понадобятся. — Взглянув на Дзекана, он сказал тому по-сербохорватски:

— Отведи его обратно в камеру.

Диллон почувствовал на своем плече руку сержанта, которая подняла его с места и, развернув, подтолкнула к двери. Когда Дзекан отворил дверь, Бранко сказал:

— И вот еще что, мистер Диллон. По утрам расстрельная команда работает большей частью здесь. Постарайтесь не прибавлять им работы.

— Ну конечно. Этническая чистка — так, кажется, это у вас называется?

— Причина гораздо проще. Просто нам не хватает свободного места. Желаю вам приятных сновидений.

Подталкиваемый в спину Дзеканом, Диллон поднялся по каменным ступенькам лестницы. Дойдя до обшитой дубом двери перед коридором наверху, тот придержал его, вынул ключ и отпер дверь. Наклонив голову, он отступил в сторону, и Диллон вошел внутрь. Комната была довольно большой. В одном углу — армейская койка, сколоченный из досок стул, полка с книгами и — просто не верится! — старый унитаз в кабинке в одном из углов. Подойдя к окну, забранному решеткой, Диллон внимательно посмотрел на расстилавшийся в двадцати пяти метрах под ним двор и видневшийся неподалеку сосновый бор.

Он обернулся.