Валентина Мальцева - КГБ в смокинге-2 - Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 1

— Это не ваш кабинет, — возмущенно заявила я. — По какому праву вы расселись на месте человека, который со дня на день должен вернуться?

— Мертвые возвращаются только в плохих снах, товарищ Мальцева, — тихо отвечает мужчина с усами и протягивает мне трубку. — В жизни же все бывает иначе. И это замечательно, товарищ Мальцева! Потому что нет человека — нет проблемы. Затянуться хотите? Табак очень хороший, его собирали и сушили по особому рецепту, специально для меня…

Меня переполняет омерзение, но почему-то я не могу, не смею отказаться, беру из его очень маленьких, почти детских рук трубку, прикасаюсь к ней губами и чувствую солоноватый привкус. Я затягиваюсь, однако, без какого- либо эффекта — никотин в легкие не поступает, только на губах этот странный привкус…

— Возвращайтесь к себе, товарищ Мальцева, — все так же тихо приказал мужчина. — И ни о чем не беспокойтесь — я вас встречу в аэропорту.

— В каком аэропорту, товарищ?! Я никуда не собираюсь улетать. У меня авторских материалов на два ящика стола…

— А то, что вы думаете все время о работе, это хорошо, товарищ Мальцева. Это правильно.

— У вашей трубки такой странный привкус…

— Это ваш привкус…

Открыв глаза, я провела указательным пальцем по нижней губе. Палец был в крови, нижняя губа — искусана. И тогда я поняла, что смотреть в «одностороннее» окно больше не буду.

Где ты, Володя Кичурин? И почему я не могу объяснить тебе, такому всезнающему, умному и циничному, что все твои дешевые рассуждения гроша ломаного не стоят? Что только я могу объяснить, что такое настоящий цугцванг?..

Февраль 1978 года

— Хорошая работа! — директор ЦРУ аккуратно положил на огромный — в половину бейсбольной базы — стол тонкую зеленую папку и легонько подтолкнул ее в сторону расположившегося напротив Уолша. — Будь жив Даллес, он бы под такой документ выгреб из казны пару миллиардов долларов. Не меньше!

— Но поскольку сегодня в этом кабинете не Аллен Даллес, а вы, сэр, на это рассчитывать не стоит? Я вас верно понял?

— Вы меня верно поняли, Уолш.

— Что вам не понравилось в этом анализе?

— Его категоричность.

— Сэр, справка составлена на основе порядка шестисот документов совершенно секретного, стратегического характера. Я привлек к работе ведущих аналитиков фирмы. Парни работали без выходных, как рабы на плантациях.

— Передайте им от моего имени благодарность.

— А что передать мне?

— Уолш, старина, по-моему этот документ должен отлежаться какое-то время.

— Вы считаете, еще рано?

— А вы так не считаете?

— Помните ту справку госдепартамента, которую вам передал президент?

— Помню. И все равно не могу взять в толк, зачем сегодня форсировать события?

— Попробую объяснить, — пробормотал Уолш, вытаскивая из нагрудного кармана пиджака сигару в пластмассовом патроне. — Брежнев не жилец на этом свете…

— Мне тут шепнул парень в приемной, что господин Брежнев все еще жив, — улыбнулся директор ЦРУ. — Во всяком случае, пятнадцать минут назад так оно и было.

— А информация о его болезнях? — не принимая добродушной иронии своего начальника продолжал наседать Уолш.

— Обычный набор возрастных проблем… — Уловив вопросительный взгляд Уолша, директор кивнул и тычком подтолкнул ему тяжелую глиняную пепельницу. — Повышенное давление, атеросклероз, кое-какие шероховатости с координацией речи… Короче, слухи о его предстоящей кончине сильно преувеличены.

— Брежнев не слезает с таблеток.

— Вы знаете, я тоже, Уолш, — хмыкнул директор. — Мы с господином Брежневым ровесники. А в нашем возрасте без снотворного и слабительного обойтись трудновато.

— Вы прочли в записке заключение врачей?

— Единственное заключение врачей, в которое можно поверить на сто процентов — это свидетельство о смерти пациента. Возможно, они правы, а может быть, заблуждаются. Но не забывайте, Уолш, что Брежнев находится под неусыпным контролем сотни советских профессоров и кандидатов медицины. В создание политического имиджа Брежнева вложены такие сумасшедшие силы и деньги, что, поверьте мне, Уолш, так просто его на тот свет не отпустят. Его выжмут, как лимон, до конца. А уже потом… Так что, как мне это представляется сегодня, лет пять-шесть этот почтенный джентльмен еще проживет. Стоит ли так форсировать события, Уолш?

— Одним словом, вы не верите в такое развитие событий, — Уолш уже не спрашивал, а констатировал.