Лиза Марклунд - Красная волчица

Шюман кивал, постукивая пальцами по животу. После того как закончился тот рождественский кошмар, Анника вернулась на работу в редакцию только через три месяца. Они тогда назвали это отсутствие отгулом. Придя в редакцию в начале апреля, Анника объявила, что хочет стать независимым журналистом, журналистом, проводящим самостоятельные расследования. Она выбрала терроризм, его историю и последствия. Никаких леденящих душу подробностей, никаких разоблачений, только голые факты, как репортаж с Ground Zero после 11 сентября, статьи о бомбе в финском торговом центре, интервью с выжившими в трагедии на Бали.

Фактом было то, что раньше она никогда не шла дальше самого события, не копалась в том, как развивались события потом. Теперь она хотела копнуть глубже. Вопросы были выбраны правильно, и в бой надо было бросаться здесь и сейчас.

— Это хорошо, — медленно, растягивая слова, сказал он, — из этого действительно может получиться нечто интересное. Надо стереть пыль с нашей старой национальной травмы, с угона самолета в Бультофте, взрыва в западногерманском посольстве, трагедии на площади Норрмальма…

— И с убийства Пальме, я знаю, но из всех этих событий мы меньше всего знаем о событиях на базе Ф-21.

Анника положила свои записки на колени и наклонилась вперед:

— Военное начальство повесило на всю эту историю крепкий замок, проставив на ней все возможные грифы секретности и соответствующие печати. В тот момент средства массовой информации не могли получить в Главном штабе никаких сведений, а несчастный командир флотилии кричал журналистам, что они должны с почтением относиться к государственной безопасности.

Пусть Анника этим занимается, решил он.

— Итак, что нам известно? — спросил он. — По существу?

Она покорно опустила голову и посмотрела в свои заметки, но Шюман чувствовал, что она знает наизусть все, что хочет сказать.

— В ночь с семнадцатого на восемнадцатое ноября 1969 года взорвался гидросамолет типа «Дракон». Взрыв произошел в районе дислокации базы Ф-21 недалеко от Каллаксхедена близ Лулео, — скороговоркой произнесла Анника. — Один человек скончался от ожогов.

— Это был военнослужащий, не так ли?

— Все стало известно постепенно. Да. Санитарный вертолет доставил его в клинику Упсалы, и там он неделю пребывал между жизнью и смертью, но в конце концов умер. Семье заткнули рот, и ей осталось уповать лишь на Небеса, ибо Министерство обороны так и не удосужилось выплатить компенсацию.

— И тогда так никого и не нашли?

— Полиция допросила тысячи людей. Полиция безопасности, видимо, еще больше. Были просеяны все левацкие группировки в Норрботтене до самых мелких сошек. Это оказалось очень непросто. Настоящие левые никогда не выносят сор из избы. Никто не знает, как кого зовут по-настоящему, у всех клички и прозвища.

Андерс Шюман ностальгически улыбнулся. Когда-то и сам он был известен под прозвищем Пер.

— То есть все покрыто мраком неизвестности.

— Ну, не все, разумеется, у всякого человека в группе были и близкие друзья, но, насколько я понимаю, в Лулео до сих пор есть люди, которые знают друг друга только по прозвищам, данным еще в шестидесятые годы.

Как раз когда она родилась, подумал он.

— Так кто же это сделал?

— Что?

— Взорвал самолет.

— Ну, наверное, русские. Такими были выводы военного начальства на все случаи жизни. Мы говорим о временах гонки вооружений и низшей точке холодной войны.

Он прикрыл глаза, вспоминая картины и дух того времени.

— Тогда шли ожесточенные дебаты об усилении охраны военных объектов, — напомнил он.

— Именно так. Общество, а точнее, средства массовой информации начали требовать, чтобы оборонные объекты охранялись жестче, чем железный занавес. Конечно, все это было нереально, так как требовало полного изменения оборонного законодательства. Но таково было веяние времени, и постепенно в авиационных соединениях были созданы внутренние зоны безопасности. Куча всякой ерунды — видеонаблюдение по периметру ограды, то же самое на ангарах и все подобное.

— И ты хочешь туда поехать? С кем из руководства редакции ты это обсудила?

Она бросила взгляд на часы:

— С Янссоном. Дело в том, что у меня открытый билет на вечерний рейс. Я хочу встретиться с одним журналистом из «Норландстиднинген». У этого парня есть что-то новенькое по этому поводу. В пятницу он улетает в Юго-Восточную Азию и пробудет там до Рождества, поэтому дело в общем-то не терпит отлагательства. Единственное — требуется твое согласие.