Станислав Олейник - Правоверный

Москва. Сентябрь 1982 года. ПГУ КГБ СССР.

Генерал Гришин знакомится с документами, которые принес полковник Зверев.

— Когда выпуск школы прапорщиков? — спросил он не отрываясь от бумаг.

— Через неделю, — ответил Зверев, — потом поработаем с ним еще пару недель, и вперед…

— Так, — генерал отложил бумаги, встал из-за стола, прошелся по кабинету, и остановился напротив поднявшегося со стула Зверева, — будем считать что подготовка его закончена полностью. Завтра в 10.00 идем о нем докладывать шефу. Как ты считаешь, мы все предусмотрели, ничего не упустили?

— Думаю, что все будет нормально.

— Думаешь, или уверен полковник? Нам с тобой ошибаться нельзя никак! — генерал уставился твердым взглядом на своего подчиненного.

— Уверен, товарищ генерал, — твердо ответил Зверев, — я не помню, чтобы на нашем направлении были провалы, — добавил он вслед генералу, направляющемуся к столу.

— Сплюнь, полковник, или постучи три раза по столу, — генерал резко остановился и сам постучал три раза по столешнице орехового стола.

Он собрал все бумаги, аккуратно положил их в стопку и спрятал в сейф. Сев в кресло, поднял глаза на Зверева. Тот, словно ожидая этого взгляда, сразу же достал из папки довольно солидное дело, и молча протянул генералу.

Гришин достал из стола нераспечатанную пачку любимых сигарет «Кемел», медленно сорвал с нее скрипучий целлофан, достал сигарету, закурил, раскрыл дело и углубился в чтение.

Это было дело с материалами проверки молодого сотрудника, о котором только что шла речь.

Генерал внимательно изучал сводки наружного наблюдения, и другие материалы на сотрудника и его родственников.

— Родственники не поменяли место жительства? — неожиданно спросил он, остановив взгляд на какой — то странице.

— Нет, — коротко ответил Зверев, — проживают там же, где и жили.

— Хорошо, — кивнул генерал и подняв голову внимательно посмотрев на собеседника, добавил, — ты можешь быть свободен. Какие вопросы появятся, я тебя вызову. Иди к себе и готовься к завтрашнему дню. Вопросы, которые задает шеф, всегда неординарные, так что будь готов. Ты инициатор этой операции, тебе и отвечать… Ладно, ладно, — не беспокойся, — посмотрел он на изменившееся лицо Зверева, — я буду рядом, и, если что, поддержу.

Афганистан. Жаркий августовский день 1983 года. Двадцать километров от городка Бильчираг на севере Афганистана. Предгорье.

Гонконгские часы на руке командира разведвзвода прапорщика Чумакова показывали ровно 8.00. Было душно, и солнце жгло так, будто лучи его кто-то сфокусировал через увеличительное стекло.

Утро было таким же, как вчера, и позавчера. Таким оно может быть и завтра, и послезавтра. Через пару секунд донесся звук разрыва снаряда. Его сухой раскатистый грохот говорил, что бьют из горной безоткатки. Эта безоткатка, или, как ее еще называют, — «базука», — достала уже всех. Через каждые два часа, и днем и ночью, по ней можно и часы проверять, ведет обстрел позиций роты. И так третий день.

— Одна она у них, что ли? — донеслось до него со дна окопа.

— А тебе сколько нужно? — Чумаков обернулся на голос. Но, увидев сидевшего на дне окопа своего заместителя, старшину срочной службы Тишина, возмутился: «Как!? Ты еще здесь? Кто взвод готовит? Через час выступаем!».

Еще вчера Чумаков получил приказ найти эту чертову базуку и уничтожить вместе с расчетом. Теперь с нетерпением и беспокойством ждал команды командира роты.

— Иду, иду, товарищ прапорщик, поднялся с корточек Тишин. — Взвод называется, — недовольно бурчал он, втаптывая окурок в пыль на дне окопа, — два неполных отделения, и туда же, взвод…

Пополнение ждали со дня на день. Дембелей держали до последнего, а потом пришел из батальона приказ, немедленно отправить. Вот так и оказался взвод, да что там взвод, — вся рота, — кастрированными.

— Товарищ прапорщик! — раздался из блиндажа голос радиста ефрейтора Тягунова. — Вас командир роты к себе!

— Ну вот, начинается, — вздохнул Чумаков. Он поправил бронежилет, каску и выпрыгнул из окопа. У духов был снайпер, который нет-нет, да и постреливал. Вот и бежал он петляя как заяц, в сторону рыжевшего невдалеке склона, сразу за которым и был ротный блиндаж.

Проскочив мимо бетонного квадрата вертолетной площадки, скатился в котловину, где его не мог достать уже никакой снайпер, и почти сразу столкнулся со своим ротным старшим лейтенантом Брюховым.