Майкл Доббс - Карточный домик

Матти облегченно вздохнула: еще один кусочек картинки — с грохотом падающая на гроб крышка — лег на свое место.

— Так вот оно что! Наркоман. Неудивительно, что мы везде натыкались на него… — В возбуждении она ударила рукой по громоздившейся возле телефона горе немытых тарелок и чашек, и они с грохотом полетели на пол.

— Матти, какого черта…

— Нет, Джонни, ты тольно подумай, что получается. Для нас он был ключевой фигурой, единственным, кто, как мы точно знаем, имел прямое отношение ко всем грязным трюкам. И за день до того, как они изберут нового премьер-министра, свидетель номер один благополучно исчезает со сцены, оставляя нас с тобой с огромным нулем без палочки. Неужели ты не понимаешь?

— Что?

— Что сейчас нельзя терять ни секунды! — выдохнула она, и телефон смолк.

Оставь Матти надежду чуть раньше, ей так и не удалось бы разыскать в этот день Пенни Гай. Она уже несколько минут давила на кнопку звонка и уже собиралась уйти, когда вдруг послышался звук зуммера электронного замка и входная дверь дома открылась перед ней настежь, Дверь квартиры Пенни на втором этаже была приоткрыта, и Матти вошла без стука. Шторы были задернуты, и в комнате было полутемно. Пенни сидела на диване, вперив взгляд в пустоту.

Матти молча села рядом и взяла ее за руку. Немного погодя пальцы Пенни шевельнулись в ладони Матти, а затем сжали ее, выражая признательность и прося не уходить.

— Он не заслуживал смерти, -сказала Пенни приглушенным, дрожащим голосом. — Он был слабым, но не злым человеком, очень добрым.

— А что он делал в Саутгемптоне?

— Проводил с кем-то уик-энд. Я спросила, но он не сказал. Это был один из его глупых секретов.

— А как ты думаешь — с кем?

Пенни, не говоря ни слова, тихо поначала головой.

— Тебе известно, почему он умер? — спросила Матти.

Пенни повернула к ней лицо и посмотрела на нее темными, отсутствующими глазами.

— Сам по себе он тебя не интересует, да? Только его смерть? — Это было не обвинение, а констатация фанта.

— Пенни, мне жаль, что он умер. Еще и потому, что, как я думаю, Роджера обвинят во многих грехах, случившихся в последнее время. А я не считаю, что он именно тот, ного следует в них обвинять.

Проблеск в глазах Пенни говорил о том, что она начала выходить из оцепенения, в которое была погружена до сих пор.

— С какой стати им… обвинять Роджера? -Она медленно складывала слова. Было видно, что мыслями своими наполовину она все еще там, в другом мире, где О'Нейл жив и где Пенни все еще могла его спасти.

— Потому что он -жертва. Потому что все было подстроено так, чтобы потом все свалить на него. Кто-то им воспользовался и вертел его и так и сяк в своей грязной политической игре, пока он не сорвался.

Пенни некоторое время сосредоточенно обдумывала ее слова.

— Но он не единственный, — сказала она.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду еще и Патрика. Ему прислали пленку, на которой мы были записаны, он и я. Он думал, что все это сделала я сама.

— О каком Патрике ты говоришь, Пенни?

— Я говорю о Вултоне. Он подумал, что это я записала все в постели для того, чтобы потом шантажировать его. Но это сделал кто-то другой. Не я.

— Так вот, значит, почему он снял свою кандидатуру! -воскликнула Матти. — Как думаешь, Пенни, кто бы это мог быть?

— Не знаю. Думаю, чуть ли не любой из участвовавших в партконференции в Борнмуте, любой из тех, кто проживал в той гостинице.

— Но, Пенни я что-то здесь не понимаю. Кто, собственно, мог знать, что ты там спала с Патриком Вултоном?

— Роджер знал. Но Роджер никогда бы не…

— Понимаешь ли, Пенни, кто-то шантажировал и Роджера, причем кто-то, кто знал, что О'Нейл принимает наркотики. Кто-то заставил его разгласить данные закрытого партийного опроса и фальсифицировать компьютерный файл. И этот же «кто-то»…

— Убил его! — С того самого момента, когда утром ей позвонили по телефону, Пенни пыталась подавить в себе горе и боль. Но последние слова взорвали барьер, слезы хлынули из глаз, крики отчаяния сотрясали тело. Бесполезно было разговаривать с ней, и Матти молча отвела Пенни к постели, уложила и попыталась успокоить плачущую девушку. Она просидела рядом с ней, пока слезы не опустошили ее душу и она не заснула.

Матти двигалась по улице в полном смятении. Мягко кружили хлопья первого зимнего снега, но она их вообще не замечала. Она терялась в догадках, мучительных сомнениях. Все ее улики вели к О'Нейлу. Но теперь он мертв, и дверь, в которую она толкалась и за которой должна была найти ответ, внезапно захлопнулась у нее перед носом. Отвратительные амбиции мужчин уже не раз приводили к шантажу и насилию. Многие века тяга к политической власти завораживала, соблазняла и коррумпировала и мужчин, и женщин, но никогда еще никто из них не забрызгал кровью дверь дома 10 по Даунинг-стрит. Теперь ее требовалось отмыть. Для того у нее оставался лишь один день, а она и понятия не имела, что для этого надо делать и куда идти.