Майкл Доббс: Зайти с короля

В разразившемся шквале у мадам спикер не было ни малейшего шанса быть услышанной, но „зверюга" не стал дожидаться, пока его имя будет произнесено, он подобрал с пола свои бумаги, бросил испепеляющий взгляд на лидера своей партии и стал пробираться к выходу. Сержант стражи, обладавший даром читать распоряжения спикера по губам, сопровождал его к дверям. Теперь он будет следить за тем, чтобы в течение ближайших пяти рабочих дней в пределах Вестминстерского дворца „зверюги" не было.

Когда он исчез в дверях, в зале начало восстанавливаться какое-то подобие порядна. Из-под все еще перекошенного парика мадам спинер посмотрела на Маккиллина, стараясь угадать его намерения. В ответ он покачал головой. У него пропало всякое желание задавать идиотские вопросы о человеческих правах. Как насчет его собственных человеческих прав? Все, чего он хотел, это чтобы эта жестокая и изощренная казнь поскорее кончилась, чтобы кто-нибудь подошел и осторожно снял его с парламентской виселицы, на которой он болтался. Возможно, они устроят ему пристойные похороны.

— Как тебе удалось это, Френсис? — спросил Стэмпер, врываясь в набинет премьер-министра в палате общин.

— Удалось что?

— Так завести „зверюгу", что он отделал Макнил-лина лучше дюжины мясников.

— Дорогой Тим, ты стал безнадежным старым циником, везде видишь заговоры. Правда в том — если ты в состоянии признать ее, встретившись лицом к лицу, — что не было нужды его заводить. Он пришел уже на взводе. Нет, мой вклад в этот цирк скорее вот в этих строчках. — Он показал на экран с телетекстом последних новостей. Строительные компании закончили свои экстренные собрания, и результаты их раздумий мерцали теперь на экране.

— Боже, ссуды под закладную подорожали на два процента! Да это лопата дегтя в бочну меда.

— Вот именно. Посмотрим, какое дело до бездомных будет простому работяге, когда ему придется отказаться от пива, чтобы выплачивать взносы по закладной за свой смежный с соседями дом. К закрытию биржи сегодня совестливость короля покажется ненужной и непозволительной роскошью.

— Приношу извинения за циничные замечания в твоем присутствии.

— Извинения приняты. Избиратели любят четкую альтернативу, Тим, это помогает им сосредоточиться. Я даю им практически прозрачный выбор. Король может показаться редкостной орхидеей в сравнении с моей простой капустой, но, когда у человека пустой желудок, он всякий раз выбирает капусту.

— Капусты хватит, чтобы короля прохватил понос.

— Дорогой Тим, это тебе позволительно так говорить. У меня же по таким вопросам просто нет комментариев.

Король тоже сидел перед экраном телевизора. Он распорядился, чтобы его не тревожили, но личный сенретарь, переборов себя, постучал в дверь и вошел с осторожным поклоном.

— Прошу прощения, сир, но вы должны знать, что пресса одолела нас звонками. Она хочет знать вашу реакцию на события в палате общин, хочет получить хоть какие-то намеки относительно вашей позиции.

Она не принимает молчание в качестве ответа, а без вашего пресс-секретаря…

Король, словно не замечая непрошенного вторжения, не мигая смотрел на экран. Все его тело застыло в напряженной позе, сквозь пергаментную кожу черепа было видно, как голубая жилка пульсирует на его виске. Он был бледен, но не от гнева — секретарь давно научился определять приступ гнева короля. Такая неподвижность скорее свидетельствовала о глубокой внутренней погруженности. Он изо всех сил пытался обрести душевное равновесие.

Личный секретарь застыл на месте, наблюдая за этой агонией, смущенный своей назойливостью.

Наконец король шепотом заговорил, но обращался он не н секретарю.

— Все напрасно, Дэвид. — Голос был сухим и хриплым. — Это невозможно. Они не позволят королю быть человеком, как не позволят любому стать королем. Это невозможно, и ты знаешь, ведь так, старый друг?..

Последовало долгое молчание. Король сидел неподвижно, устремив невидящий взгляд на энран. Прошло несколько бесконечно долгих секунд, после чего секретарь вышел, закрыв за собой дверь так, будто он закрывал крышку гроба.

Салли поспешила в палату общин тотчас же, как только ей позвонили. В этот момент она беседовала с потенциальным клиентом, одним из крупнейших в стране производителей консервированных бобов, но он проявил полное понимание. Звонок произвел на него впечатление: он имел дело с солидной фирмой. Лучшей рекомендации и быть не могло.