Майкл Доббс - Зайти с короля

Майнрофт нашел его на торфяниках под Болморалом, куда он часто уезжал, ногда его одолевали заботы или когда он хотел побыть один, даже посреди зимы с ее засыпавшим землю снегом и восточным ветром, не встречающим на своем пути ничего, что могло бы остановить или отклонить его, потому что свою силу он набрал в тени уральских гор за две тысячи миль отсюда. Как он однажды сказал, здесь живут древние духи, которые прячутся в расщелинах гранитных скал и поют вместе с ветром, продираясь сквозь густой вереск зимой, когда олени уже давно нашли убежище внизу, на равнинных пастбищах. Король видел, как он приближался, но не сказал ни слова приветствия.

— У меня не было выбора. У нас обоих не было выбора.

— Обоих? Разве со мной советовались? — В царственном голосе прозвучали оскорбленная гордость и личная обида. Гнев — или это был только ветер? — окрасил буколическим румянцем его щеки, слова медленно падали друг за другом. — Я мог рассчитывать на твою преданность.

— Вы думаете, что я этого не понимаю? — в свою очередь вспыхнул Майкрофт. — Поэтому-то я и взял на себя смелость решать за вас. Вам пора начать слушаться своей головы, а не своего сердца.

— Ты никому не нанес вреда, Дэвид, и не нарушил ни одного закона.

— Разве это когда-нибудь имело значение? Я стал бы для них красной тряпкой. Вместо того чтобы слушать вас, они стали бы украдкой показывать пальцем на меня. Вы пошли на такой риск, чтобы вас услышали без помех, а я стал бы путаться со своей историей у вас под ногами. Для них это был бы лишний повод увильнуть и не дать вам высказаться. Разве вы не понимаете? Я ушел в отставку не назло вам, а ради вас. — Он помолчал, глядя на стелющийся над вереском туман и плотнее укутываясь в одолженную лыжную куртку. — И, конечно, есть еще один человек. Я должен был подумать о нем, защитить его.

— Я испытываю почти ревность.

— Никогда не думал, что смогу так по-разному любить двух мужчин.

Рука Майкрофта протянулась, чтобы коснуться руки короля. Непростительная вольность в отношениях подданного и монарха, но уже сказанные слова и ветер позволяли отказаться от формальностей этикета.

— Как его зовут?

— Кенни .

— Для него всегда будут открыты двери. С тобой. Дворца.

Король положил свою руку поверх руки Майкрофта, склонившего голову в знак благодарности и волнения.

— У нас очень личные отношения, они не для газетных заголовков и не для публичной стирки грязного белья, — объяснил Майкрофт.

— Не всякий цветок вынесет, если его поливать домыслами и сплетнями.

— Я очень боюсь, что это окажется ему не по силам. Тем не менее, спасибо вам.

День начал клониться к закату, и ветер проносился сквозь вереск с низким, печальным звуком, словно демоны ночи заявляли свои права на эту землю.

— Все сложилось так неудачно, Дэвид.

— Странно, но я чувствую почти облегчение и ни о чем не жалею. Но и случайности тут тоже не было.

— То есть?

— Я не верю в совпадения. Скорее всего, требовалось отвлечь внимание от вашей поездки. Удар был нацелен в вас, а не только в меня.

— Нацелен нем?

— Кто бы это ни был, у него были причины. И возможности тоже. Это некто, знающий депутата от Дагенхема и имеющий возможность раздобыть номер частного телефона.

— И это человек, способный пасть очень низко.

— До самого дна. И он, несомненно, продолжит охоту на вас. Это не последняя его атака.

— В таком случае я хотел бы иметь твое мужество.

— Оно у вас есть. Все, что вам нужно, это мужественно посмотреть в глаза самому себе, как вы сами это сказали. Сыграть человека — это ваши собственные слова. Поверьте, посмотреть в глаза другим проще. Но мне кажется, это уже не новость для вас.

— Мне понадобятся твои советы, Дэвид, и больше, чем когда-либо прежде, если, как ты говоришь, все станет хуже.

Сначала редкие, а потом все более частые капли ледяного дождя стали падать на две одиноние фигуры. Темнота быстро сгущалась.

— Тогда лучший совет, который у меня есть для вас, сир, — как можно скорее убраться с этого чертова торфяника, чтобы не окоченеть до смерти и не избавить Френсиса Урхарта от лишних хлопот.

Потребовалось меньше секунды, чтобы трубка была снята. Сняли ее с аппарата, находившегося в зале валютных операций одного из главных финансовых учреждений Сити, раскинувшего свои здания вдоль Темзы, совсем рядом с тем местом, где больше трехсот лет назад начался Великий Пожар, спаливший пол-Лондона. Здесь ходила шутка, что для разрушения Сити нового пожара не потребуется, достаточно будет еще одной покупки японцами британской компании.