Ян Валетов - Левый берег Стикса

Краснов искоса наблюдал за Калининым, потерявшим, за несколько последних часов, большую часть своего обычного лоска, но все еще пытавшимся бодриться. На его лице, обычно мало что выражавшем, отражалась целая гамма чувств, глаза метались из стороны в сторону. Временами он укрощал этот сумасшедший хоровод, но, спустя мгновение, снова терял контроль над мимикой, и все начиналось сначала. Эмоции чередовали друг друга так быстро, что невозможно было уловить момент их смены, словно лицо Михаила Александровича было из ртути, а не из плоти и крови. Краснов подумал, что Калинин сейчас похож на азимовского биоробота, со сгоревшим процессором, мысленно перебирающего программу за программой.

Когда до отеля оставалось с десяток кварталов, Костя взял у Камена тонкий металлический «дипломат» из сверхпрочного сплава, маленький, но достаточно увесистый, и, защелкав кодовым замком, распахнул чемоданчик.

Пляска мышц на лице Калинина замедлилась, мысли начали возвращаться в нужное русло. Речь должна была идти о деньгах, а, значит, и о будущих возможностях, открываемых ими. Косте показалось, что внутри Калинина что-то защелкало. Сложная автоматика переключила электронику на резервные цепи, отсоединив сгоревший процессор от систем управления, и, через доли секунды, руководство над всем перехватил новый, неповрежденный.

— Твоя часть сделки? — спросил Калинин, чуть хрипловатым от долгого молчания, голосом.

Краснов кивнул.

Он извлек из «дипломата» бланк стандартной банковской расписки и конверт, с логотипом «СВ банка». Калинин посмотрел на него с недоумением.

— Внутри чек банка Дитера, — пояснил Краснов, — а конверт — тебе, на долгую память. Не бойся, я не обманываю.

Он посмотрел на Калинина. Внимательно, словно стараясь запомнить его лицо в этот момент. Это был очень легкий выбор. Дитер ошибался. Слава Богу, он, на этот раз, ошибался.

Краснов протянул Калинину конверт и даже ободряюще улыбнулся, почти автоматически.

— Можешь проверить, Миша. Расписку заполнишь потом.

Михаил Александрович принял конверт из рук Краснова с некоторой опаской, словно не верил до конца в то, что сделка состоится. Клапан был слегка прихвачен клеевым слоем. Калинин взялся за свободный язычок.

— Все будет выглядеть естественно, — сказал Франц. — Главное, что бы ты не сорвался в процессе разговора и не начал делать глупости. Если возникнет опасность — рядом будет Камен. Я думаю, что ты ему доверяешь.

Краснов внимательно слушал Франца, изредка поглядывая на Дитера, сидевшего за своим огромным столом. Сейчас Дитер действительно походил на банкира. В лице его не было ни жесткости, ни напряженности. Он следил за беседой с безучастностью давно принявшего решение человека, просто так, для порядка. Как будто бы речь шла о финансовой операции, а не о жизни человека.

— Это двухкомпонентная смесь, что-то типа бинарного газа, катализатором для которой служат воздух и свет. Пока конверт заклеен и вовнутрь не попадает ни то, ни другое в достаточном количестве — реакции нет. Поэтому передачу лучше осуществлять в вечернее время и не держать конверт на прямых солнечных лучах. Но, как только объект откроет конверт…

Костя протянул руку и включил верхний плафон освещения салона. Приятный мягкий свет хлынул с потолка. Калинин потянул за клапан и конверт открылся — плотная бумага захрустела у него в руках еле слышно, но для Краснова этот звук звучал, как гром. Он видел мелкие капли пота появившиеся у Калинина над верхней губой. Видел поры на его коже. Видел румянец, выступивший на его щеках пятнами.

— … начнется химическая реакция. Вещество, образующееся во время этого крайне нестойкое. Через два часа от него не останется никаких следов. Но первые минут тридцать я никому бы не рекомендовал прикасаться к чеку или внутренностям конверта.

Калинин достал чек, быстро пробежал по нему глазами, проверяя правильность заполнения бланка, и, быстро взглянув на Краснова, сказал:

— Все правильно. Ты, все-таки, странный человек, Краснов. Я был не уверен, что ты сдержишь слово.

Краснов посмотрел на часы — было без трех минут десять.

— Но я его сдержал, — сказал он спокойно. — Видишь, ты действительно приехал в отель живым.

— Действие наступает через два, два с половиной часа. Если сказать точнее — от двух до трех часов, в зависимости от времени контакта объекта с бумагой. Будет, конечно, неплохо, если смерть наступит в людном месте, например, в ресторане или в холле гостиницы. Симптомы укажут на сердечный приступ. И даже, если проводить исследование в течение нескольких минут после смерти, то, кроме незначительного количества аллергенов, в крови ничего не найдут.