Дмитрий Дивеевский - Дровосек

Теперь США вышли на предначертанный путь, ведь основной противник слабел день ото дня, все больше и больше демонстрируя свою стратегическую немощь. Поэтому Жабиньский решил отойти от участия в практической работе американской администрации и заняться любимым делом – политологией и преподаванием наук в университете. Он по-прежнему писал книги, которые пользовались неизменным успехом и становились настольными пособиями американских политиков и конгрессменов. Неудивительно. Ведь они били в точку касательно интересов новой Америки. Одновременно Жабиньский внимательнейшим образом отслеживал события, происходящие в СССР. Когда в конце 1986 года Горбачев разрешил частную предпринимательскую деятельность, а затем освободил Андрея Сахарова из горьковской ссылки, Збигнев уже знал, что его позовет Ронни. Наступал новый этап в человеческой истории, и Рейгану нужен был совет Жабиньского.

Они встретились в Белом доме в обеденное время, которое у Рейгана было наиболее продуктивным. К вечеру Рональд, бывало, начинал клевать носом и терял нить разговора. Зная за собой такую слабость, он назначал на конец дня самые малозначимые дела.

– Мои советники говорят о прорыве в русских делах, мистер Жабиньский. Первые шаги в рыночной экономике, альтернативные выборы и освобождение диссидентов – это целая революция, не правда ли?

– Безусловно, это так. Горбачев долго колебался, прежде чем ступить на путь откровенного ренегата советской системы. Ему не хватало решительности и поддержки. Но теперь это случилось. Он сделал исторический шаг, и возврата уже не будет.

– Сейчас нам очень важно решить, как поддержать начавшиеся перемены. Ведь оттого, куда пойдет Советский Союз, зависят и наши судьбы. Как вы думаете, возможна ли мирная трансформация СССР в страну с рыночной экономикой и демократической властью?

– Должен вас огорчить, господин президент, шансы весьма невелики. Людей горбачевского склада в российских верхах совсем немного. Я знаю буквально о нескольких политиках, готовых пойти на большой размен. Из них наиболее выделяется Шеварднадзе. Этот человек с инстинктом койота предаст любого ради собственной шкуры. А другие партийные кадры далеки от идей Горбачева и могут оказать серьезное сопротивление. Я бы даже сказал, что шансы на военный переворот и диктатуру в России довольно велики.

Рейган постучал пальцами по стакану с минеральной водой. Он хорошо владел собой, и это можно было считать проявлением нервозности.

– Мы не можем допустить этого. Горбачев – шанс всего Запада на окончание «холодной войны» в нашу пользу. Я уже дал директору ЦРУ распоряжение – в дополнение к имеющемуся плану разработать комплекс мероприятий в его поддержку.

– Это, безусловно, не повредит, мистер президент. Я все-таки думаю, что уставшие от полуголодного социализма русские поддержат своего генсека, и он заведет их туда, куда нам надо. Но я хотел бы предложить вам поговорить о делах более серьезных, чем установление рыночного порядка в России. В этой части стратегический план сработает. Как только альтернативные выборы станут практиковаться в масштабе всей страны, они приведут к власти местные элиты, и те примутся расшатывать империю. Но, по моему мнению, даже если СССР будет переименован в Федерацию Демократических Стран, которые, понятное дело, начнут разбегаться по собственным уделам, мы не решим самого главного вопроса – вопроса о России. Развал СССР – это всего лишь полдела. Если в результате такого развала останется по-прежнему огромная Россия, с ее необъятными запасами нефти и газа, развитой военной инфраструктурой и промышленностью, то мы просто получим через пятнадцать лет мускулистого бойца, который сбросил с себя груз дорогостоящего управления малоспособными союзными республиками. Ведь все они больше брали из России, чем ей отдавали. Даже разрыв с Украиной будет России на пользу. Оторвавшись от Москвы, Киев погрузится в Средневековье, потому что Украина не сложилась как единый хозяйственный организм и будет много лет хромать на обе ноги.

Сегодня наши стратеги не думают дальше развала СССР. Но в таком случае, мистер президент, Запад проводит операцию по облегчению исторической задачи России как контрагента Запада. Освобождение ее от паразитических образований будет болезненной операцией, по крайней мере лет на десять-пятнадцать, а потом все изменится. Она вырвется вперед, и эти беглецы придут к ней с подносами, на которых будут лежать отрубленные головы их сепаратистских вождей. Но паразитировать на ней они уже не смогут, и она продиктует им такие условия, какие будут выгодны только ей.