Ариф Караев: Раскол

Они уже преодолели половину моста, как вдруг Вагиф, резко выбросив локти обеих рук в стороны и нанеся тем самым ощутимые удары обоим сопровождающим, бросил свое тело вперед. Ухватившись обеими руками за руль, он резко вывернул его влево.

Машина, сбив хлипкие перила, плюхнулась как-то неуклюже, боком, в реку. Воды было мало, она еле-еле накрыла правую сторону автомобиля, которая почему-то оказалась наверху. В суматохе Вагифу удалось, ужом проскользнув под самым носом правого охранника, выбраться наружу. Очутившись на кузове автомобиля, он дотянулся до моста и в мгновение ока взобрался наверх.

Он давно так не бегал. Эти несчастные сто метров, отделявшие его от леса, он преодолел на одном дыхании.

Оказавшись наконец в лесу, Вагиф перевел дух и проверил оружие. Пистолет был в порядке. Надо было пробиваться к железной дороге.

Спотыкаясь о камни и корни деревьев, он побежал в сторону железнодорожного полотна. Вагиф сам не знал, откуда в его избитом, уставшем теле брались силы. Однако, как бы там ни было, он, падая, но вставая, неуклонно приближался к цели.

Добежав до насыпи, Вагиф быстро вскарабкался наверх и, схватившись за поручни стоявшего вагона, заставил себя подняться по крутым ступенькам на площадку. После чего, сразу как-то обмякнув, присел на корточки. Послышался лязг сцепленных вагонов, и состав не спеша тронулся в путь.

Спустя сутки в Москве Геннадий Петрович Старостин был крайне удивлен звонком из Тбилиси. Так и не поняв, в чем дело, и ругая на чем свет стоит Вано, он поехал в аэропорт.

Привезя племянницу домой и поручив ее заботам жены, он несколько раз внимательно прочитал документ. Положив наконец пакет бережно, как бомбу, на край стола, он задумался. Ему было о чем подумать. Решившись, он взял трубку телефона.

— Владимир Сергеевич, — начал он осторожно, — извините за звонок, но дело особой важности. Разрешите, я приеду к вам на дачу?..

— …М-да, — прочитав документ, недовольно пробурчал хозяин двухэтажной дачи под Москвой, медленно маленькими глоточками отпивая коньяк из высокой рюмки золотистого цвета, — задачка, будь она неладна.

Приняв наконец решение, он потянулся к телефону правительственной связи.

— Здравствуйте, Федор Валерьянович, извините за звонок. Тут такое дело. У меня на столе лежит доклад одного нашего офицера. Да-да, мы его сами посылали. Но он, мягко говоря, копнул малость не в ту сторону. Так сказать, перестарался. Нет-нет, все распоряжения уже отдал, до Москвы он не доберется. Да и нашего Старостина, я думаю, мы, так сказать, аккуратненько… Что-что? Ну, что вы, Федор Валерьянович, все будет путем. Головой ручаюсь. Значит, операцию «Кобра» не сворачивать? Ясненько. Ну, будьте спокойны. До свидания.

И, положив аккуратно трубку телефона, Владимир Сергеевич еще долго с отвращением, как на какого-то гада, смотрел на телефон, от которого в любой момент можно было ожидать любой пакости, любого подвоха. На массивный черный телефон правительственной связи. Будь он трижды неладен…

В Грозном Вагиф оказался утром. В этом городе он был впервые.

Не спеша прогуливаясь по одной из центральных улиц, Вагиф с интересом знакомился со столицей Чечено-Ингушетии, о которой так часто упоминалось в оперативных донесениях. Он внимательно всматривался в лица прохожих, которые большей частью были приветливы и спокойны. Он неторопливо рассматривал здания дореволюционной постройки, которые своей своеобразной архитектурой придавали неповторимый колорит Грозному. Небольшому, по-своему уютному городу со своими проблемами, надеждами, с определенной неустроенностью быта, которая так характерна для большинства городов Союза.

В центре города Вагиф неожиданно наткнулся на букинистический магазин, где, к своему удивлению, нашел неплохую подборку книг о французских импрессионистах. Он перелистал каждый том, невольно ощущая исходящее от слегка пожелтевших страниц тепло рук их прежних владельцев. Потом долго разглядывал прекрасно выполненные иллюстрации, искренне удивляясь тому, как книги умеют сохранять в себе воспоминания о своем прошлом. Стоит раскрыть какой-нибудь томик стихов, и обязательно найдешь то полузасохший листок дерева, то открытку с уже поблекшим текстом, то явственно ощутишь аромат чьих-то духов.

И он купил эти книги. Но, купив их, вдруг отчетливо осознал, что потерял чувство реальности. Видно, все то, что произошло с ним за последнее время, оказалось настолько тяжким грузом для его уставшего подсознания, что ему было просто необходимо хоть несколько часов пожить обыкновенной жизнью, без страха и постоянного ожидания неприятностей.