Фредерик Форсайт - Посредник

Но в данном случае из-за пронырливости молодого оксфордского журналиста утечка информации уже произошла, и английская пресса ничего не могла с этим поделать. Тем не менее комиссар сэр Питер Имберт лично встретился с восемью издателями, двадцатью редакторами, а также руководителями двух телевизионных и двенадцати радиокомпаний. Он убедил их в том, что, какие бы материалы ни появлялись в зарубежных средствах массовой информации, похитители, забившиеся в нору где-то на территории Великобритании, будут слушать британское радио, смотреть британские телепрограммы и читать британские газеты. Поэтому он попросил присутствующих воздержаться от фантастических сообщений относительно того, что полиция напала на след похитителей и их крепость вскоре будет взята штурмом. Именно такая информация и может заставить их удариться в панику, убить заложника и скрыться. Присутствующие пообещали выполнить его просьбу.

В Лондоне светало. Далеко на юге самолет VC2OA летел над темными Азорскими островами, держа курс на Вашингтон.

А похитители и в самом деле забились в нору. Проехав накануне утром через Бакингем, «вольво» пересек автостраду M1 восточнее Милтон-Кейнса и, свернув на юг в сторону Лондона и влившись в могучий поток стали, который катился в этот час к столице, затерялся среди многотонных грузовиков и междугородных автобусов, стремившихся к югу из Бакингемшира, Бедфордшира и Хартфордшира. Не доезжая до Лондона, «вольво» свернул на автостраду М25, окружающую город кольцом диаметром около 25 миль. От автострады М25, словно спицы колеса, отходят во все стороны шоссе, связывающие Лондон с провинцией.

«Вольво» свернул на одно из этих шоссе и около десяти утра въехал в гараж дома, стоявшего не на самой дороге, а несколько в глубине, примерно в миле от небольшого городка, до которого от Скотленд-Ярда было менее сорока миль по прямой. Дом был выбран очень удачно: он стоял не настолько уединенно, чтобы его покупка вызвала чей-нибудь интерес, и вместе с тем достаточно далеко от других домов, чтобы избежать любопытства соседей. Мили за две от дома главарь велел остальным троим спрятаться внизу, чтобы их не было видно из окон. Сидевшие сзади легли на пол друг на друга и прикрылись сверху одеялом. В результате досужий наблюдатель увидел бы лишь сидящего за рулем бородача в строгом костюме, который въезжал в ворота, а потом в гараж.

Гараж открывался автоматически из машины и закрывался таким же образом. Когда дверь плотно затворилась, главарь позволил своим приспешникам встать и вылезти наружу. Сам гараж вплотную примыкал к дому, куда можно было пройти через внутреннюю дверь.

Прежде чем открыть багажник, все четверо снова облачились в черные спортивные костюмы и шерстяные лыжные маски. Саймон Кормак еще не пришел в себя как следует; когда на него направили луч фонаря, он крепко зажмурил плохо видевшие глаза. Не успел он открыть их снова, как на голову ему набросили черный мешок из плотной ткани. Похитителей он так и не увидел.

Его провели в дом, где заставили спуститься по лестнице в подвал. Там все уже было готово: чистый, светлосерый бетонный пол, лампа, утопленная в стену под самым потолком и закрытая небьющимся стеклом, привинченная к полу металлическая кровать, ведро с пластмассовой крышкой для отправления надобностей. В двери был проделан глазок, закрывавшийся снаружи; там же располагались и две стальные задвижки.

Похитители вели себя не грубо: они положили молодого человека на кровать, и гигант придерживал его, пока другие надевали ему на лодыжку стальное кольцо наручников- не слишком плотно, чтобы не было воспаления, но все же так, чтобы нога не могла выскользнуть. В другое, уже запертое кольцо наручников бандиты пропустили конец десятифунтовой стальной цепи, и с помощью замка пристегнули его к одному из ее же звеньев рядом с кольцом, в которое она была продета. Другой конец цепи уже был прикреплен к ножке кровати. Сделав это, похитители удалились. Они не сказали Саймону ни слова, да и впредь не собирались с ним разговаривать.

Он прождал с полчаса, прежде чем осмелился снять с головы мешок. Он не был уверен, ушли они или нет, хотя слышал стук закрывающейся двери и лязг задвижек. Руки молодого человека были свободны, но мешок он стал стягивать очень осторожно. Однако никто не закричал на него, не ударил. Наконец мешок был снят. Саймон заморгал от яркого света, но через несколько секунд глаза привыкли, и он огляделся. Память его работала толчками. Он помнил бег по упругой траве, зеленый фургон, человека, меняющего колесо, две фигуры в черном, обжигающий грохот стрельбы, толчок, навалившуюся сверху тяжесть и вкус травы во рту.