Фредерик Форсайт - Посредник

Он навел на Куинна ствол винтовки. Нет, до деревьев не добежать.

— Иди-ка ты в задницу, — невозмутимо посоветовал Куинн.

В ответ Мосс довольно закрякал, свистя носом.

— Ты, Куинн, должно быть, мозги себе отморозил. Слушай, что сейчас будет. Мы спустимся к реке все вместе. Там нам никто не помешает: кричи — не докричишься. Тебя, Куинн, мы привяжем к дереву. Зрелище будет занятное: налюбуешься вдоволь. Девчонка часа два помучается и каждую секунду будет молить небо умереть поскорей. Ну что, поедем — нет?

Куинн подумал о несчастном вьетнамце: все суставы его были раздроблены пулями. Всхлипывая, он невнятно бормотал: «Я крестьянин, я простой крестьянин, я ничего не знаю…» До Куинна не сразу дошло, что пузатый крепыш, ведший допрос, давным-давно уже в этом не сомневается… Тогда-то он единственным метким ударом и отправил этого недомерка на больничную койку.

Будь он один, стоило бы испробовать последний шанс — умереть достойно, с пулей в сердце… Но Саманта…

Куинн молча кивнул.

Маккрей развел их по сторонам, поочередно надел на обоих наручники. Потом забрался в автомобиль Куинна, посадив его рядом. Мосс поехал в «додже» с Самантой, которую втолкнули на заднее сиденье.

На улицах Вест-Дэнвилла попадались прохожие, однако никто не увидел ничего подозрительного в двух автомобилях, проехавших через город по направлению к Сент-Джонсбери. Кто-то из встречных помахал им рукой — в знак приветствия собратьям, уцелевшим в лютые морозы. Маккрей, широко улыбаясь, помахал в ответ. На северной окраине Дэнвилла они повернули к Гиблому Кряжу. У католического кладбища Куинн указал еще один поворот, к Медвежьей горе. Позади «додж», без цепей на колесах, то и дело буксовал в глубоком снегу.

Скоро мощеная дорога кончилась, и «додж» пришлось бросить. Мосс перебрался на заднее сиденье джипа. Саманта, белая от ужаса, забилась в угол.

— Да уж, местечко вы себе выбрали укромное, нечего сказать, — заметил Мосс, когда они оказались у домика.

Несмотря на тридцатиградусный мороз, внутри хижины было тепло и уютно: перед уходом Куинн истопил печь. Пленников рассадили по краям кровати в большой проходной комнате. Пока Мосс обходил дом — удостовериться, что они одни, — Маккрей держал обоих под прицелом.

— Отлично! — удовлетворенно прогнусавил Мосс, появившись из спальни. — Прямо как в гнездышке. Молодец, Куинн, неплохо постарался.

Рукопись Куинна лежала в ящике письменного стола. Мосс стащил с себя куртку, уселся в кресло и принялся читать. Маккрей не сводил глаз с Куинна и Саманты, хотя оба они оставались в наручниках. Он по-прежнему услужливо улыбался. Слишком поздно Куинн понял, что это всего лишь маска, за которой Маккрей годами привык скрывать свое истинное лицо.

— Ладно, твоя взяла, — нарушил молчание Куинн. — Любопытно, впрочем, как это тебе удалось?

— Куда уж проще, — ответил Мосс, не отрываясь от чтения. — Какая теперь тебе разница?

Куинн начал расспросы издалека.

— Каким образом Маккрей оказался в Лондоне по делам службы?

— Чисто случайно, — пояснил Мосс. — Мне здорово повезло. Сроду не думал, что мой мальчонка будет мне помогать. Вот уж подарочек так подарочек. Спасибо Управлению, будь оно трижды проклято.

— А как вы сошлись вместе?

Мосс оторвался от рукописи.

— В Центральной Америке. Я там провел не один год. А Данкан родом из тех краев. Помню его малышом. Оказалось, вкусы у нас одинаковые. Я сам и завербовал его в Управление.

Одинаковые вкусы, подумал Куинн… Вкусы Мосса ему были известны. Надо заставить его разговориться. Психопаты любят потолковать о себе, когда чувствуют себя в безопасности.

— Почти одинаковые, — уточнил Мосс — Правда, Данкан предпочитает иметь дело с дамами. Но сначала, как водится, он их немного помурыжит — так ведь, Данкан?

Мосс вернулся к чтению. Данкан счастливо улыбнулся.

— Это уж точно, мистер Мосс. А вы знаете, в Лондоне они вовсю трахались. Думали, я не слышу. Думали, дел у меня по горло.

— Поступай как вздумается, малыш, — отозвался Мосс. — Куинна только не трогай. Он мой. Уж я себя потешу вдоволь.

Мосс углубился в чтение. Саманта внезапно подалась вперед и сделала судорожное рвотное движение, но ее не вытошнило. Во Вьетнаме такое случалось с новобранцами. Страх способствовал усиленному выделению кислоты в желудке, провоцировавшей рвоту.

— Каким образом вы поддерживали контакт в Лондоне? — спросил Куинн.

— Проще простого, — пробурчал Мосс. — Данкан ходил за покупками. Обычно мы встречались в продуктовых лавках. Ты не слишком догадлив, иначе бы подметил, что уходил он всегда в одно и то же время.