Дэвид Бальдаччи - Холодный, как камень

— Но ведь он…

— Не надо вслух. Вешай трубку. Немедленно!

— Все равно никто не поймет, что мы говорим…

— Немедленно, я сказал!

Она нажала кнопку отбоя и вновь повесила телефон на шею. Гарри недоволен ее поведением. Не надо было звонить. Но она ничего не могла с собой поделать. День и ночь приходится сидеть здесь, в этом аду, гнить заживо и думать только об одном. А потом взять и увидеть этого человека на телеэкране.

Мелкими, шаркающими шажками мать Финна приблизилась к окну и выглянула наружу. Стояло великолепное утро, а ей было все равно. Она жила в прошлом, которое само по себе успело почти полностью исчезнуть. Ее семья, друзья, муж — все мертвы. Остался лишь Гарри. И сейчас он на нее сердится. Ну да ничего, отойдет. Успокоится. Славный мальчик, о лучшем сыне не может мечтать ни одна мать.

Она открыла тумбочку и достала оттуда единственный снимок, оставшийся от мужа. Затем легла на кровать, пристроив фото у сердца, и принялась мечтать о смерти Роджера Симпсона.

Гарри Финн сунул мобильник в карман и вернулся на кухню, где встретил встревоженные взгляды Мэнди и детей. Когда раздался звонок и Финн увидел номер, он даже позабыл, что у него есть семья, — выскочил из комнаты, ни секунды не сомневаясь: мать сообщит, что ее разыскали. Что она вот-вот умрет.

У Сузи к нижней губе прилип комочек овсяной каши. Патрик уронил вилку на пол, и теперь Лабрадудель Джордж слизывал с нее яичницу. Дэвид перестал набивать школьную сумку учебниками и обеспокоенно смотрел на отца. Мэнди стояла у плиты, вскинув лопатку, пока горели оладья на сковородке.

Жена испуганно спросила:

— Гарри, все в порядке?

Он попытался улыбнуться, но губы не слушались.

— Ложная тревога. Я-то подумал, на работе кое-какие осложнения… виноват, ошибся.

Сузи — то ли из-за выражения его лица, то ли от непривычных обертонов в голосе — принялась плакать. Он взял ее на руки и прижался нос к носу.

— Эй, крошка, ты чего? Папа ошибся, вот и все.

Она обняла его лицо своими мягкими ладонями и подарила внимательный взгляд, на который способны только дети.

— Точно? — спросила она слабым голосом. Подтекст страха, запрятанного в этом простом вопросе, резанул Финну сердце.

Он поцеловал ее в щеку, отчасти потому, что не мог найти в себе сил взглянуть в умоляющие глаза.

— Честное слово. Даже папы иногда ошибаются. — Он оглянулся на жену, которая успела немного прийти в себя. — Зато мамы всегда правы, верно? — Финн пощекотал дочь, а свободной рукой сжал худенькое плечо Патрика. — Правильно я говорю?

— Да, папочка… — кивнула Сузи.

— Да, — согласился и Патрик.

Финн отвез детей в школу. Последним из машины вылез Дэвид. Сын заговорщицки наклонил голову, делая вид, что проверяет шнурки на кроссовках, пока младшие брат с сестрой заходят в здание.

— Пап, ты уверен, что все путем?

— Абсолютно. Не волнуйся, дружище.

— Со мной-то ты можешь быть откровенным.

Финн улыбнулся:

— Я думал, что такие слова — прерогатива отца.

— Я серьезно. Потому что сам знаю, что с матерью порой трудно обсуждать те или иные проблемы. Иногда для этого подходит только мужская компания.

Финн протянул руку и пожал подростку руку.

— Спасибо, Дэвид. Ценю такую помощь. Даже больше, чем ты думаешь.

«Эх, сынок, хотел бы я тебе все рассказать, да не могу. И никогда не смогу. Извини». Мысль продолжала крутиться в голове, пока его невероятно крепкие пальцы сжимали руку Дэвида. В эту минуту он особенно не хотел расставаться с сыном.

— Ладно, отец, задай им жару.

Дэвид захлопнул дверцу и зашел в школу вслед за Патриком и Сузи.

Финн медленно тронулся с места, объезжая автомобили других родителей, которые, как он имел все основания считать, ни за что не согласились бы поменяться с ним местами.

По отражению в зеркале заднего вида он проследил, как Дэвид скрылся за входной дверью.

«Если я проиграю, сынок, помни меня как отца, которым я был, а не как человека, которым мне пришлось стать».

В одной из палат на том же этаже, где находилась мать Финна, мужчина по имени Херб Дэшл зевнул и потянулся, неприязненным взглядом окинув лежавшего без сознания пациента. Дэшл заступил на дежурство в полночь, и до конца его смены оставалось добрых четыре часа. Он молча кивнул медсестре, которая вошла в палату, желая проверить состояние больного. В тот же миг мужчина на койке вдруг застонал и прошептал пару фраз. Дэшл подскочил на стуле, схватил медсестру за локоть и бесцеремонно выставил в коридор, захлопнув за ней дверь. Затем он пригнулся к больному и стал напряженно вслушиваться в шепот. Когда мужчина затих, Дэшл извлек мобильник, набрал нужный номер и слово в слово повторил услышанное. Закончив доклад, он приоткрыл дверь и вызвал медсестру. Та немедленно повиновалась, хотя и выглядела более чем раздосадованной. Впрочем, не в первый раз.