Дарья Дезомбре - Ошибка Творца

— Как жертву своего безверия, — продолжила Маша.

— Нет, — твердо сказал Калужкин. — Тоже вере, которую Боря исповедовал истово. Много более, чем я. Вере в науку.

— Вы поссорились? — Маша уже знала ответ, но хотела дослушать историю до конца.

— Да. Мы сильно поссорились. Наверное, впервые за нашу дружбу. Я сказал: не могу убивать. Он сказал, что тоже ни разу не пробовал, но мы рискуем куда большим количеством жизней. А если этот обаятельный мальчик-политик станет однажды президентом и отправит на войну тысячи людей? Или еще хуже — нажмет на атомную кнопку? «Как ты будешь жить с ТАКОЙ виной?! — спрашивал меня Боря. — Хотя нет, что это я, — поправлялся он. — Нас с тобой и в живых-то уже не будет. Как и еще десятка миллионов человек…» Но я не мог, Маша, и представить себе такого — поднять руку на Надю, которую знаю с младенчества. А с другой стороны — моя вина в том, что произошло, тоже была. Это ведь я проявил слабость, согласившись на те эксперименты, значит, мне теперь и помогать Боре расхлебывать весь этот кошмар. — И Калужкин грустно усмехнулся. — Не по-товарищески как-то получается. Мучился-мучился… Даже, не поверите, пистолет купил. Через Интернет, знаете, можно все…

— Он остался где-то в гримерке? — сразу вскинулась Маша.

Калужкин нахмурился, а потом вдруг засмеялся каким-то совсем женским, уютным смехом.

— Вы думаете, я пришел к ней, чтобы пристрелить?

Маша, нахмурившись, медленно кивнула.

— Да бог с вами, Машенька. Я не убийца. Я пришел ее предупредить…

Вот уж никогда не знаешь, что может пригодиться. Она думала, играя с придурками в их идиотские ролевые игры, что работает с «человеческим материалом», который потом использует по назначению. А оказалось, эти игрища, пробежки по темным чердакам и подвалам и по вот этим параллельным мирам метрополитена ей сейчас ох как пригодились. Как загнанный зверь, она не доверяла друзьям — да и какие у нее были друзья? Не сунулась и к дальней родне: тот, кто по одному выдавливал их, идеальных детей, из этой жизни, был близок, странно и страшно близок. И ей в голову не могло прийти — кто?! Неужели Калужкин? — в сотый раз спрашивала себя она. И в сотый раз отвечала: нет, невозможно, немыслимо! Никогда этот безвольный червяк не смог бы выстрелить в голову манекенщика, той актрисульки и Веселова или сбросить Джорадзе вниз с небоскреба. Вот папа, опять же в сотый раз уверяла себя она, папа мог бы, но…

Она стояла на эскалаторе — почти безлюдном в этот час, и мысль крутилась назойливой мухой по кругу, по кругу, по кругу. Она не понимала, не могла понять… Пройдя до края платформы, Надя быстро огляделась по сторонам: так и есть — угловая камера освобождала сантиметров тридцать для бесконтрольного проникновения. На платформе никого не было, никто не ждал последнего поезда: она мягко спрыгнула, сделала пару шагов в глубь туннеля. Где-то тут, за плотно прикрытой дверью, опечатанной внушительным замком, и находился вход в параллельное царство. Она вспомнила, как ранней зимой они ходили сюда всей компанией, человек десять, на экскурсию. Гидом был парень лет тридцати, совершенно безумного вида: патлатый, в грязном дырявом пуховике, в круглых железных очочках. Желая впечатлить Надю, как самую привлекательную из присутствовавших там дам, он без остановки, брызгая слюной, рассказывал про метро-2. Сталинские бункеры, секретные военные объекты, командный пост под Кремлем — Надя особенно не слушала, все это казалось ей бредом сивой кобылы, страшилками, чтобы пощекотать нервы особенно восприимчивым игрокам. Из не восприимчивых, а так, откровенно скучающих, была только Надя, но и она с любопытством огляделась по сторонам, когда патлатый привел их в это неожиданное ответвление от основных путей. Нечто вроде метро-аппендикса: рельсов не было, внутри даже зимой царила духота. Метров через двадцать туннель обрывался заложенной кирпичами глухой стеной. За ней, по уверению патлатого, царила мистическая жизнь подземелья: линия 3 параллельного метрополитена, уходящая на Лубянку. Лубянка не Лубянка, но место казалось идеальным лежбищем, и пока прочие участники экскурсии разочарованно щелкали языками и вздыхали, ощупывая стену, Надя прикидывала, можно ли здесь сделать тайник с какой-нибудь едой и одеялом. Но конечно, о планах своих быстро позабыла: да и как она могла серьезно обдумывать перспективу, подобную нынешней? Как могла представить, что она, профессорская дочка, студентка престижнейшего вуза, балованная умница и красавица, вынуждена будет скрываться тут, под землей, в духоте и пыли? В любое другое время она просто поглядела бы долгим внимательным взглядом на первого попавшегося из проходящих мимо мужчин и вскоре оказалась бы у него дома… Но теперь она боялась и незнакомцев: какого угодно, самого невероятного случайного попадания. Ведь убийца, который — она была в том уверена — следил за ней, мог оказаться человеком с любым лицом. Она закрыла за собой дверь и осмотрелась: да, все было так, как и во время их визита полгода назад. Бетонный пол, покрытый серой пылью. Духота — впрочем, дышать можно. Глухая стена из серого же кирпича в подтеках раствора. Надя дошла до нее, освещая себе путь мобильником. Скинула летнюю куртку и аккуратно разложила на полу. Она проведет здесь ночь. А потом посмотрит.