Жан-Кристоф Гранже - Лонтано

– Полиция. Отойдите, пожалуйста.

Та застыла на несколько секунд, не зная, что сказать.

– Отойдите, или я устрою повальную проверку во всем парке!

Растерявшая свой благородный пыл дама побагровела и убралась, не говоря ни слова.

– Ну и рожа у нее была! – прыснула София.

Эрван улыбнулся в ответ. Он был доволен своим маленьким подвигом, но куда приятней было бы развлечь ее разговорами. Если надо закадрить официанток или продавщиц, ему равных нет, но перед ней он пересыхал, как печь для пиццы.

– Когда ты познакомишь нас со своей невестой? – осведомилась она, будто прочитав его мысли.

– У меня сейчас никого нет.

– Я иногда спрашиваю себя: ты коп или монах?

Снова он не нашелся что ответить и предпочел уставиться на орду ребятишек, которые с жутким гомоном носились во все стороны. Мила и Лоренцо болтались на тарзанке.

Заметив, что Эрван не реагирует на ее подколы, София заговорила о своем отдыхе в Тоскане, потом о многочисленных поездках из Парижа в Милан и обратно. Она собиралась создать дизайнерскую фирму – изготовление и продажа итальянской мебели. Эрван знал, что так или иначе она придет к единственной действительно важной для нее теме: войне, которую она вела против Лоика ради получения развода и опеки над детьми. По неясным мотивам его брат отказывался официально оформить их расставание.

– Я кое-что тебе принесла.

Она достала коричневый конверт формата А4 и открыла его: там лежали фотографии Лоика, общающегося с какими-то явно подозрительными типами. Незачем было рассматривать дважды, и так понятно, о чем речь: его брат покупал наркоту у второразрядных дилеров. Дата и время были указаны в уголке каждого снимка.

– Ты установила за ним слежку?

– Только когда он с моими детьми.

– У тебя с головой не в порядке?

– Это у него с головой не в порядке. По моим подсчетам, он сейчас на дневной дозе в пять граммов. – Она взяла одну из фотографий и сунула ему под нос. – Видишь это? Сделка происходит на паркинге в Ле-Аль около одиннадцати вечера. Если приглядишься, увидишь спящих в машине детей.

Эрван вернул ей снимки. София снова прикурила сигарету. Зажав ее губами, она нервно запихала фотографии обратно в конверт и снова сунула ему в руки.

– И что ты хочешь, чтобы я с ними сделал?

– Начни расследование против Лоика.

– Я в угрозыске, – заметил он ледяным тоном.

– Обратись к коллегам из наркоконтроля. Пять граммов – это больше, чем для личного пользования, это запас для торговли. Он может считаться…

– Ты сейчас говоришь о моем брате.

– А еще об отце моих детей. О наркомане до мозга костей, который утверждает, что в состоянии оставлять себе детей каждую вторую неделю, отводить их в школу, кормить, заботиться о них при любых обстоятельствах и…

Он резко встал:

– Можешь на меня не рассчитывать.

– Друг за друга горой, так?

– У Лоика свои недостатки, но…

– Свои недостатки? Он жалкая развалина. Я заснуть не могу, когда они с ним. Господи, это же просто здравый смысл!

Тревога исказила черты его невестки. Свет вокруг них переменился. Ртутные отблески мелькали среди листвы. Будет гроза. Настил под ногами показался Эрвану еще более неустойчивым.

– Делай что хочешь. – Он постарался придать голосу твердость. – У тебя есть эти фотографии. Наверняка есть и свидетельские показания. Отдай все своей адвокатессе. Она знает, что делать.

– Клан Морванов: плечом к плечу против угрозы.

– Твои дети тоже Морваны. Повторяю, не рассчитывай на меня.

Она тоже поднялась, яростно запихивая конверт обратно в сумку от Баленсиаги. В этот момент прогремел гром, и с такой силой, что задрожали портики. Дети закричали, многие бросились к матерям.

Эрван поискал глазами племянников, чтобы попрощаться, но не нашел. Ну и ладно. Внезапно тучи с облегчением вывернули свое нутро. Ливень обрушился с безудержной силой.

– Позвони, если я буду нужен, – сказал он Софии, – но только не для такого дерьма.

Она бросила сигарету и пристально посмотрела на него. Когда она сосредоточивалась, ее глаза под тяжелыми полуопущенными веками чуть заметно косили. Несколько секунд он видел ее такой, какой она была, – без поэтических прикрас и фантазмов. Папина дочка, выросшая в комфорте, любви и беззаботности, женщина, которой теперь пришлось столкнуться с горькой реальностью.

Не сделав и пары шагов, он насквозь промок. Тем лучше. Он испытывал потребность смыть с себя всю эту грязь. Отец, который установил слежку за собственной дочерью, чтобы подсчитать, с кем и сколько она трахается. Невестка, которая шпионит за его братом, чтобы подсчитать, сколько кокаина тот потребляет.