Глеб Голубев - Лунатики

— Но все же вам просто повезло, Жан-Поль, что он признался, — покачал головой Морис. — И потом, боюсь, одного его признания для суда будет мало, так же как магнитофонных записей, сделанных в квартире Федершпиля.

— Вы правы, — одобрительно кивнул комиссар и повернулся ко мне: — Видите, дорогая Клодина, что значит не поддаваться гипнозу детективных романов? В отличие от вас ваш супруг прекрасно понимает, как нелегко доказать вину преступника, если даже он в ней сознался. Это просто для Мегрэ у Сименона, которого я весьма уважаю и сам люблю почитывать перед сном. Великому сыщику достаточно лишь добиться от убийцы признания в преступлении, и дело в шляпе, больше никаких доказательств и не требуется, как, скажем, в романе «Мегрэ путешествует», где он навещает, кстати, и нашу скромную Швейцарию. Но нам, грешным, вынужденным ловить преступников в жизни, а не в романах, приходится куда труднее.

— Перестаньте надо мной издеваться, Жан-Поль, — жалобно сказала я. — И не томите, вы все время отвлекаетесь на самых интересных местах.

— Как полагается в детективных романах, — засмеялся он. — Я вам все излагаю вкратце, но ведь бились мы с этим Бромбахом несколько дней. И еще до его признания, но когда уже стало очевидным, что он явно замешан в смерти тетки, мы добились у прокурора санкции на обыск его виллы. Можете поверить, я сам провел его — и тщательно, как никогда. И мне редкостно повезло: среди бумаг Бромбаха, а был он человек пунктуальный, несмотря на рассеянный светский образ жизни, и аккуратно записывал все свои расходы и доходы, среди его бумаг попался мне и листочек со столбиком цифр. Это явно были номера или каких-то ценных бумаг или банкнотов. Не могу понять даже, зачем он это сделал. А может, боялся, что Федершпиль станет его потом шантажировать и уверять, будто не получил от него никаких денег. Тогда, в свою очередь, можно будет припугнуть его, что все номера банкнотов записаны и могут быть переданы полиции. Во всяком случае, с этой записочкой мне чертовски повезло. Я тотчас же помчался в Цюрих и, приложив неимоверные усилия, добился почти невозможного — доступа к банковскому счету Федершпиля. Вы знаете, как свято наши банки хранят тайны своих вкладчиков. Но они имеют и другой хороший обычай: на всякий случай записывать номера банкнотов, которые им приносят, — а вдруг среди них окажутся фальшивые…

— И номера совпали?! — вскрикнула я.

Комиссар торжествующе кивнул:

— И номера, и сумма: сто тысяч франков. Это окончательно добило Бромбаха.

— Еще бы, — сказал Морис. — Вот это улика уже неоспоримая. Вам крупно повезло, Жан-Поль.

— Не стану отрицать: редкостно повезло, — кивнул тот. — Все решил счастливый случай, как нередко бывает в нашем деле. Бромбах оказался слишком пунктуален и осторожен и сохранил этот списочек. А Федершпиль не знал о хорошей традиции осторожных банкиров, не учел ее. Но, согласитесь, и старый полицейский волк Гренер тоже не сплоховал. Ведь другой следователь мог бы прозевать эту бумажку, не придать ей никакого значения.

— Вы молодец, дорогой Жан-Поль! — радовалась я. — Значит, теперь они не уйдут от возмездия?

— Надеюсь. Но этот Федершпиль — крепкий парень, будет защищаться до последней возможности. Чтобы он не ускользнул, мне понадобится ваша помощь, Морис.

— Располагайте мной целиком и полностью, Гренер, — ответил муж. — Я готов даже немедленно уйти с работы консультанта при суде, чтобы не нашлось предлога помешать мне выступить экспертом на процессе.

— Возможно, это потребуется, — кивнул Гренер. — Разумеется, временно. Потом мы вас снова зачислим на работу. Вы мне нужны. Но прежде всего вы должны мне помочь составить обвинительное заключение. Мы вместе тщательно продумаем все возможные варианты, какие попытаются применить защитники Федершпиля и Бромбаха на суде, и как их парировать, предупредить. Вы не хуже меня понимаете, какой перед нами хитрый противник.

К счастью, Морису не пришлось даже на время прерывать свою работу консультанта при кантональном суде. Он дорожил этой должностью, потому что она, хотя и доставляла больше хлопот, чем денег, позволяла ему разоблачать всяких жуликов и шарлатанов, давала немало интересного материала для его научной работы.

Все время, пока велось следствие, Морис помогал комиссару Гренеру вести допросы Федершпиля, Бромбаха и Гросса и готовить обвинительное заключение, а потом мужу поручили и выступить на суде официальным консультантом-экспертом обвинения.