Дмитрий Зарубин - Свидетели БРТН

Ветер, шипя и посвистывая, принялся взбалтывать этот гремучий коктейль, сгоняя к окрестностям плотные тучи, невежливо подталкивая так и не выпрямившееся в полный рост солнце к закату.

Прошло восемь часов. Мрачнело.

7.

К театру для детей и молодежи подкатывали шикарные европейские, североамериканские и азиатские автомобили, из которых, шурша волочащимися по пыльному асфальту разноцветными вечерними платьями, мерцая длинными инкрустированными перчатками и поблескивая всевозможных размеров драгоценностями, величаво возникали женщины. Они слегка в сторонке, терпеливо и благосклонно, дожидались солидных мужчин, оприходовавших мелкие детали по окончательной стоянке железных коней, чтобы рука об руку двинуться к вратам Мельпомены. Возле них государственных мужей и достойных спонсоров, – содрогаясь от пронизывающего все швы ненового, кукольного костюмчика тоненького, уже почти зимнего ветерочка, – встречал сам режиссер и волнующаяся от постоянных приливов директриса театра.

Мощные фары заморских технологических диковин и бледная полная луна, – сменившая в декорациях тусклого неба уставшую звезду, но все равно то испуганно ныряющая за облако, то кокетливо выглядывающая из-за него, – вместо побитых ночными хулиганами фонарей дискретно освещали провинциальную ярмарку тщеславия, выхватывая из сумрака заветные буквы на автомобильных номерах: ААА, магическое число 666, железные аусвайсы с большим российским триколором вместо номера региона в правом углу.

Комплекс зданий администрации и постоянно реконструируемый театр разделяла только замощенная черно-белыми брусками площадь, обозначенная ласковым населением полем дураков, поэтому глава являлся на избранные представления пешком, но в сопровождении смешанной половой свиты подчиненных, отчетливо демонстрируя солидным и достойным, а также прочей разночинной публике, кто в доме хозяин.

В этот день, несмотря на семейную трагедию, Иванов-старший двигался, как привык, в театр, дабы положить начало новому театральному сезону. Жена умоляла его остаться с ней, дома, наигранно билась в истерике и пила стаканами виски, но административный шеф был неумолим, поскольку государственные интересы ставил превыше всех остальных. Минимальное, что он позволил себе, – черный батистовый дорогущий платок, из единственного в городе бутика Славы Зайцева, небрежно, со вкусом вставленный в нагрудный карман черного пиджака. Увидев осунувшегося и похорошевшего, как немедленно постановила дамская половина служивых, от горя главу, работники аппарата срочно переоделись в черные одежды, заныканные по укромным местам кабинетов. Мужчины выставили углами черные, в различной ценовой шкале, платочки, а женщины повязали на головы черные, от бархатных до атласных, кружевные ленточки.

Поклонившись до уровня груди главенствующего, главный режиссер пожал его скупо выдвинутую к животу руку и радостно побежал впереди, открывая двери и словоохотливо щебеча о достижениях и некоторых недостатках вверенного ему муниципального унитарного предприятия зрелищного искусства. Директриса старалась не отставать и не затеряться, что было достаточно трудно, поскольку приходилось пробиваться в толпе приближенных, а также своевременно принимать на плечо специально не удерживаемые предыдущим входящим створки. Она была несколько удивлена угрюмым внешним видом административной делегации, поэтому на ходу быстренько перекинулась репликами с начальницей местной культуры, прониклась моментом и, отстав на пару минут, завернув в кабинетик, живенько переодела пиджачок со светло-кремового на темно-синий, злорадно подумав, что режиссер-то весь в белом, праздничном. Обязательно кто-нибудь да спросит: почему, мол, в такую трудную для отечества минуту вы, гражданин, не скорбите? И отговорки, что, типа, не знал ни сном ни духом, послужат лишь отягчающими обстоятельствами.

Завидев Иванова, зрительный зал встал. Глава важно и достойно прошествовал к сцене, на которой уже толпился минут эдак десять весь творческий коллектив, включая свободных от дежурств осветителей и прочий технический персонал.

Пропели горны, вступила барабанная дробь, сверху приспустился билборд об открытии очередного многообещающего и прочая, прочая… И Иванов приступил к награждению отличившихся в прошлом году сотрудников МУПЗИ. Ведущие артисты получили почетные грамоты всех ветвей власти, включая судебную, и скромные денежные подношения от спонсоров в конвертах. А техническим работникам вручили благодарности и сладкие подарки в виде набора конфет местной кондитерской фабрики, не знающей от затоваренности, куда их еще девать. Был отмечен и Мазик, но поскольку его состояние в коллективе было промежуточным, то получил он грамоту и только сладкий набор. А тетю Машу осчастливили признательностью, вероятно, бракованной еще в типографии, поскольку в заглавном слове имелась ошибочка – «Благодарнасть».