Инесса Давыдова - И расставил Паук свои сети

– Демидова вышла в коридор, дверь осталась приоткрытой, я слышал, как она просила Михаила Матвеевича организовать встречу с Архангельским. Он долго упирался, но потом послал Рыжика с весточкой.

– Рыжика? – переспросил Герман.

– Так мы между собой кличем Долгина, – улыбаясь, пояснил Софиев.

– Как в это время вел себя задержанный?

Софиев потер руки, изобразив жест Паука.

– Так… интересно, продолжайте, – подбодрил его Герман.

– Когда адвокат вернулась, они снова давай шептаться. Рогов вроде как разнервничался, аж вспотел. А когда пришел Архангельский, сказал, что им лучше остаться наедине.

– Он как-то это объяснил? – Герман переглянулся с Терентьевым и вновь посмотрел на Софиева.

– Да что-то сказал, типа, тайна следствия или вроде того. Я тогда не очень обратил на это внимание, а потом и вовсе стало не до него.

– Ясно. А что полковник?

– Архангел немного подумал и попросил меня выйти. Я вышел в коридор и стал ждать. Следом за мной вышла адвокатша, я видел, как она сразу заговорила с майором, – описывая передвижения рыжеволосой красавицы, Софиев расплылся в похотливой улыбке. – Затем они вместе куда-то ушли. А еще минут через десять из допросной вышел Архангел и пошел в сторону своего кабинета.

– Когда полковник вышел, он что-нибудь сказал? – спросил Герман.

– Нет. Только чудно выглядел.

– Как это?

– Обычно он волосы аккуратно зачесывает назад, а тогда у него волосы взъерошенные были, будто он их теребил.

– Он нервничал?

– Я бы не так сказал, скорее озадаченный был.

– И больше вы его не видели?

– Нет, – покачал головой Роман.

– Хорошо, спасибо за помощь.

Софиев, как бы между прочим, спросил майора:

– Вы будете сегодня игру смотреть?

Майор непонимающе уставился на лейтенанта.

– Сегодня же стартует Кубок России по футболу. Мы все идем в спорт-бар, – напомнил Софиев.

– Какой спорт-бар?! Какой футбол?! Человек застрелился! – с досадой выпалил майор.

Софиев пожал плечами, мол, одно другому не мешает, и быстро покинул кабинет.

– А кто сегодня играет? – спросил Герман.

Майор отмахнулся и, присев на край стола, снова позвонил Сорокиной.

Герман решил ознакомиться с протоколами допросов сотрудников, что сталкивались с полковником в день происшествия, и углубился в чтение.

– Опять не отвечают, – выпалил Михаил и бросил трубку. – Пойду в кадры, узнаю, с кем бухгалтер проживала по адресу и есть ли контакты ее ближайших родственников.

Из всех протоколов допросов, приобщенных к делу, Германа заинтересовал лишь один: бухгалтера Сорокиной. Пока еще он не понимал, почему именно она привлекла его внимание, но чувствовал, что внезапное увольнение новенькой сотрудницы произошло не по той причине, которую она озвучила коллегам. Он закрыл глаза и мысленно прокрутил еще раз сбивчивые показания бухгалтера. Наверняка майор не обратил внимания на некоторые нестыковки. Кто будет подозревать сотрудницу Управления, когда на руках такой список доказательств самоубийства? В протоколе было указано, что, по утверждению Сорокиной, она как раз проходила мимо машины Архангельского, когда раздался выстрел. Герман задумался: ее присутствие на стоянке не вязалось с самоубийством. Если полковник в самом деле спонтанно решил свести счеты с жизнью, разве делал бы он это в присутствии посторонних, тем более женщины? Он взглянул на схему места происшествия. Сорокина была хорошо видна из машины полковника.

Михаил вернулся в кабинет в приподнятом настроении.

– Мне дали телефон и адрес работы мужа Сорокиной.

Снова присев на край стола и поглядывая на стикер, Терентьев набрал номер и замер. Трубку никто не брал.

– Тьфу ты, и здесь пусто! – Майор выглядел встревоженным.

– Не кипятись, дай кому-нибудь поручение найти эту Сорокину. Без лишней суеты. А когда найдут, пусть скажут, что она забыла подписать один экземпляр протокола.

– Так и сделаю, – согласился Михаил.

Герман отложил в сторону протоколы и подошел к доске. На этот раз его взгляд привлекла распечатка телефонных звонков, их было два: входящий и исходящий. Стал изучать пометки майора в графе «Примечания». Чаще всего полковник звонил жене, дочери и сыну. Видимо, рабочие звонки он предпочитал делать с рабочего телефона. А входящих служебных звонков было много, рядом с каждым номером майор написал должность и фамилию звонившего. Последним исходящим личным звонком был звонок матери. По распечатке за последний месяц было видно, что он ей до этого ни разу не звонил. Германа это насторожило, он вспомнил, что, пока были живы родители, они общались как минимум раз в неделю.