Фред Кассак: Болтливая служанка

С трудом умеряя биение сердца, Летуар присел на диван, под которым возлежал «Парижский альков» с прелестницей Магдой.

— Быть может, она не так уж любит его, как утверждает? — деланно безразличным тоном спросил он. — Быть может, она собирается выйти за него ради выгоды? Если у нее нет денег…

Жоржетта стала живым олицетворением негодующего отрицания, до того энергичного она принялась трясти руками, плечами и головой:

— Ради выгоды? Это она-то? Нет денег — это у нее-то? Сразу видать, что вы ее не знаете! Такая милая, такая серьезная, такая работящая, такая способная дама! Уж на жизнь-то она зарабатывает, да еще как неплохо, можете мне поверить! Не говоря уже о том, что она наверняка отложила кое-что про запас с той поры, когда была танцовщицей…

— Несколько лет назад, — молвил Летуар, устремив глаза в потолок, — знавал я одну мадемуазель Мартеллье — она работала педикюршей в девятнадцатом округе, на улице Поля Леото [4] Здесь и далее автор приводит вымышленные названия улиц — по именам французских писателей. . Было бы забавно, если бы…

— Нет, это точно другая: моя мадемуазель Мартеллье живет на улице Марселя Эме, в восемнадцатом округе. И занимается она не ногами, а супругами.

— Вот как? И что же она с ними делает?

— Когда они не могут договориться промеж себя, то приходят к ней, и она их мирит. А если судить по тому, сколько у ней бывает народу, то среди супругов договориться промеж себя не может тьма тьмущая!

— Замечательное у нее ремесло! — с серьезной миной заметил Летуар.

— О да! Но тут как в моем: нужно уметь держать язык за зубами. Столько узнаёшь всяких секретов, что, если не умеешь помалкивать, можешь причинить многим людям неприятности.

— Это верно, Жоржетта. А теперь, пожалуйста, вернитесь к уборке моей спальни… Мне надо поработать. Кстати, пока вы не ушли, подайте-ка мне телефонный справочник…

Он подождал, пока Жоржетта выйдет, принялся лихорадочно перелистывать справочник и испустил удовлетворенный вздох, когда на странице 244 во 2-й колонке прочел 34-ю сверху фамилию:

МАРТЕЛЛЬЕ м-ль Ф., брачн. конс, ул. Марселя Эме, 44, т. 706–96–69

Он записал адрес и телефон на клочке бумаги шариковой ручкой, украшенной цветными фотографиями двух прелестниц в купальниках. Стоило перевернуть ручку, как купальники волшебным образом исчезали и юные нимфы представали во всей своей курчавоволосой наготе, запрещенной к фотографированию на территории страны. Летуару приходилось терпеть тесноту туристских групп, чтобы привозить себе шариковые ручки из Копенгагена и Стамбула.

Он удостоверился, что Жоржетта, закрытая в спальне, занята с пылесосом и оттого глуха к внешним звукам, после чего снял трубку телефона, набрал номер и принялся ждать ответа, мечтательно забавляясь раздеванием и одеванием озорных купальщиц.

Александр Летуар вышел из своего особняка в Аньере сразу после ухода Жоржетты, незадолго до полудня, и направил свои стопы в Париж. Пообедал он в привычном кафе самообслуживания, но ввиду некоторой нервозности панорама ног кассирши не принесла ему обычного удовольствия.

Выйдя из кафе, он непривычно рассеянным взглядом окинул афиши, которые превращали стены в гигантские страницы «Парижского алькова»: гигантские пары ног, демонстрирующие пояс-трусики на гигантских бедрах, гигантские груди, рекламирующие гигантские бюстгальтеры, гигантские животы, гигантские корсеты, гигантские крупы, гигантские пупки и гигантские фильмы, призванные разоблачать всю гнусность эротической рекламы. Итак, игнорируя прелести афиш и более натуральные — встречных женщин, Летуар размышлял:

«Величайшая глупость — закопать Гродьё в своем собственном саду. Мне следовало бы завернуть его в покрывало, припрятать где-нибудь в углу сада, а ночью вывезти подальше! Да, но легко сказать — припрятать! Припрятать где? А если бы эта идиотка обнаружила его во время уборки? Не мог же я, в самом-то деле, переносить Гродьё из комнаты в комнату по мере того, как она переходила бы по ним со своим пылесосом? А оставить его в глубине сада под простым покрывалом — нет уж, спасибо! Достаточно было бы порыву ветра приподнять уголок, войти соседу, бросить любопытный взгляд… В общем, закопать его было не так и глупо. Да, но по-хорошему стоило бы выкопать труп и избавиться от него: похоронить где-нибудь подальше, утопить, сжечь или растворить. Да, но все это ненадежно. Растворить в чем? В кислоте? В какой конкретно? Сколько ее понадобится и как ее раздобыть? В негашеной извести? Но тюрьмы полны простаков, слишком уверовавших — благодаря дрянным детективным книжонкам — в растворяющую способность негашеной извести. Сжечь? Как? Добрые старые времена Ландрю [6] Ландрю Анри-Дезире — преступник, казненный в 1922 г. по обвинению в убийстве десяти женщин и одного юноши: свои жертвы он душил, а потом сжигал в кухонной печи. миновали: водонагреватель и кухонная плита у меня на газу; я едва сумел сжечь его шляпу! Утопить? В Сене? Как трупы ни перевязывай, что к ним ни привязывай, рано или поздно они обязательно всплывут. А себя-то я знаю, я перевяжу его из рук вон плохо: я никогда не умел паковать. Я бабник, а не упаковщик. Значит, перезахоронить его где-нибудь подальше? В Венсеннском лесу? В лесу Сен-Жермен? А полицейские обходы? А как его перевезти?.. И потом, нет. Уж с самим собой надо быть искренним: к чему представлять себе, что я мог бы сделать, если я заранее знаю, что ничего такого не сделаю. Потому что в любом случае первым делом мертвеца пришлось бы выкапывать, а на это я никогда не решусь, что там ни говори. Это придется делать ночью… шорох лопаты в тиши потемок, в бледном свете луны, из земли появляются руки со скрюченными пальцами, лицо с остекленевшими глазами, с открытым ртом, полным земли… О нет. О нет. О нет Я себя знаю, после мне целую неделю снились бы кошмары! Нет! Гродьё останется там, где он есть. Главное — чтобы туда не сунулась полиция».