Фред Кассак - Болтливая служанка

Господин Летуар был так поглощен работой, что не услышал, как она подошла. Когда она за самой его спиной громко объявила, что сбила ноги, он взвился как ужаленный, выронил из рук лопату и скачком повернулся к ней:

— А? Что?

Увидев Жоржетту, он несколько успокоился и с облегчением протянул:

— А! Это вы?

— Я вас напугала?

Растянув губы, он издал нечто наподобие цыплячьего писка, который, видимо, должен был означать, что вопрос представляется ему смешным:

— Напугали? Меня? Какая чушь!

Он обернулся подобрать лопату, но дважды ронял ее, прежде чем ему это удалось.

— Садовничаете?

— Да, я…

Жоржетта отметила, что в этот раз на ноги ей он смотрел не больше, чем в глаза. Его взгляд перепархивал с земли на лопату, с лопаты на яблоню, с яблони на небо, с неба на землю и так далее.

— Я сажал картошку.

— Сажать картошку в домашнем халате в такое время года вредно для здоровья.

— Знаете, как это бывает, Жоржетта: вдруг накатит желание посадить картошку, и до того невтерпеж, что и одеться некогда…

— Понятное дело! Но в такую погоду того и гляди промокнешь до нитки! Да, я так и не нашла соуса «Бешамель» в тюбике.

— Не нашли чего?.. Ах, да. Ну что ж. Вы можете продолжать уборку.

— Тот господин ушел?

— Да.

— Вы очень скоро увидите его снова.

— Почему? — дернулся Летуар. — Почему вы так думаете?

— Он забыл шляпу.

Ошеломленный, Летуар машинально повторил:

— Шляпу!

— Забыть шляпу! — прыснула Жоржетта, — это ж каким надо быть рассеянным! Да он того и гляди забудет дышать!.. Забыть шляпу, надо же!

— Ладно! Хватит об этом. Я положу ее куда-нибудь и отдам ему, когда он вернется, вот и все!

— А ковер? Бьюсь об заклад: он и ковер изгадил!

— Ковер?.. Да-да, это он.

— Не надо было замывать, господин Летуар. Я бы сама! Это, в конце концов, моя обязанность!

— Этот господин… э-э… опрокинул бокал вина… Бокал красного вина, которым я его угощал… Он очень сконфузился и настоял на том, чтобы убрать за собой самому, прежде чем уйти.

— Пачкает ковры, забывает шляпы… Вы не находите его странным? Мне он сразу, как вошел, показался немного чудным.

— Да нет, он просто смутился при виде вас.

— Чем же, интересно, я могла его смутить?

— Он пришел посоветоваться со мной по конфиденциальному делу и рассчитывал, что я буду один. Ваше присутствие его смутило. Вот почему он стал таким нервным и рассеянным: он очень боялся, как бы вы не рассказали о его приходе.

— Рассказала? Но кому?

— Откуда мне знать? Да кому угодно! Перед тем как уйти, он настойчиво просил меня взять с вас обещание, что вы будете молчать.

Летуар приставил лопату к стене и торжественным тоном добавил:

— Так могу я на вас рассчитывать?

Жоржетта шагнула вперед, и Летуар содрогнулся, увидев, что она остановилась у самого края вскопанной земли.

— Я, господин Летуар, — сказала она, — исхожу из того принципа, что умение держать язык за зубами при моей работе просто необходимо. Если начать рассказывать о чем ни попадя кому ни попадя, об одних — другим и всем — обо всём, то до чего же мы докатимся?..

— Хорошо, хорошо! — кивнул Летуар, направляясь к дому — не только чтобы увести Жоржетту от свежевскопанной земли, но и потому, что начался дождь.

Жоржетта, поспевая за ним, продолжала:

— Вы просто не представляете, сколько всего можно узнать, когда ходишь по домам убираться! Редко когда бывает, чтобы людям вроде нас с вами, на вид вполне порядочным, честным и прочее, нечего было скрывать! Расскажи я вам, вы бы просто не поверили! Да вот хотя бы три дня назад…

Летуар ее не слушал. Пройдя первым в кухню, он размышлял над сложившейся ситуацией и пытался прозреть будущее. Вот ход его мыслей:

«Остается надеяться, что эта идиотка будет помалкивать. Не могу же я прикончить и ее! На сегодня глупостей хватит! Что это на меня нашло? Какого я свалял дурака! Рисковал лишь небольшим сроком заключения, а теперь надо мной дамокловым мечом нависла гильотина. Да, гильотина! Ведь во Франции до сих пор гильотинируют! Отмена смертной казни — свершившийся факт во всех цивилизованных странах, но не во Франции! [2] Во Франции смертная казнь отменена в 1981 г. Вопрос этот время от времени поднимается, но дальше разговоров дело не идет. Правительству наплевать, парламенту тоже. И все потому, что приговоренные к смерти как контингент избирателей не представляют особого интереса. И потому, что слишком много французов все еще являются приверженцами смертной казни. Вот уж воистину: чтобы быть приверженцем смертной казни, надо не иметь за душой ни одного убитого!»