Наталья Жердецкая - Линия разлома

Например, начал бы с того, как однажды в яркий солнечный весенний день вышел за ворота колонии, в которой отбывал наказание за убийство.

Пятнадцать лет от звонка до звонка. В свои 40 лет он и не помнил жизни на свободе. Это была третья ходка, самая длинная, самая страшная, самая унизительная.

Закинув рюкзак на плечо, Юра побрел к железнодорожной станции. Предстоял длинный путь домой, в Мохов.

За окном плацкартного вагона мелькали пейзажи великой России, а мысли уносили его в родной Донбасс, где он родился, и который навсегда остался для него самым светлым воспоминанием.

Своего отца Юра никогда не видел и не слышал о нем. Рос вместе с матерью, которая пыталась оградить его от всех невзгод. Елизавета Васильевна была женщиной тихой, простой, работала нянечкой в детском саду. Красотой не блистала. Сына родила, что называется, для себя. Советская власть выделила ей однокомнатную квартиру в центре города.

Чем могла женщина баловать сына на зарплату в 60 советских рублей? Наверное, только своей неземной любовью. Сыночка одевала просто, но чистенько. Игрушки иногда таскала ему из детского сада. Оттуда же приносила еду. Так и жили, пока Юрочка не начал взрослеть. В школе среди одноклассников авторитетом он не пользовался. Учился плохо, без интереса, одевался бедно, интеллектом не был обременен, поговорить с ним было не о чем. Поэтому держался в классе особняком. Никого не трогал, его не замечали. Но это вовсе не означало, что внутри горячей души Юрочки не кипели страсти. Ему очень нравилась девочка из соседней квартиры. Он сильно хотел с ней подружиться. Она не отвергала его и всегда с удовольствием с ним болтала. Но однажды, когда он осмелился пригласить девушку на свидание, она не пришла. Он долго ждал ее, продрог, к горлу подкатывал комок. Весь мир казался злым и чужим. Юра не понимал, почему его отвергают. Он не понимал, почему он хуже других ребят. Ему и в голову не могло прийти, что для симпатии мало только лишь смазливой рожицы, коей он, кстати, обладал. Нужно еще что-то. Развитие? А для этого желательно читать, посещать театры, музеи.

Самое интересное, что в советские времена изысканная одежда и изысканные манеры отходили на второй план, уступая место эрудиции, интеллекту. Босоногий, небрежно одетый пацан, исполняющий свои песни под гитару, моментально становился кумиром всей дворовой братии.

Юра был далек от этого. Книг не читал, телевизора не было. Мог часами сидеть на диване, уставившись в одну точку. Мечтал о чем-то, наверное.

Так вот, пока он ждал свою соседку и понимал, что она не придет, внутри начала зарождаться злость. А тут еще, как назло, увидел мать, которая пряталась в кустах и следила за ним. Моментально гнев, возмущение, обида вылились бурным потоком на нее. Чего она только ни услышала! И зачем его родила, и жизнь ему поломала, и что у других ребят матери, как матери, и только она – хуже всех! Елизавета Васильевна застыла в полном оцепенении. Она, конечно, не первый раз следит за сыном, но делает это из благих побуждений, ради него. Но чтоб так, чтоб такая реакция от любимого сыночка? Не выдержала, разрыдалась, побежала домой. Думала, сынок догонит. Увы. Юра обозлился и на нее, и на соседку, и на весь мир. С этого момента прежнего Юры не стало. Озлобленный, взъерошенный подросток искренне не понимал, почему с ним все так плохо. Лишь одно осознание засело в его мозг – дальше он так жить не будет.

Домой в тот вечер Юрка не пошел. Брел по улице к скверу, где собиралась особая молодежь тех лет. Тусовка. Джинсы, майки, на головах ирокезы. Одним словом, панки и неформалы. Вот тут-то его встретили очень весело, дружелюбно, налили «Агдама», популярного портвейна, предложили закурить. К своим 14 годам Юрочка уже имел довольно приличный стаж курильщика – целых пять лет. Вот и сейчас он с удовольствием затянулся и почувствовал, как улетает. Мерзкий ненавистный мир вдруг оказался где-то далеко внизу, вокруг раздавались сладкие мелодии, тело освободилось от тяжести, мысли – от неприятностей. Как здорово! Девчонки вокруг ласково смотрели на Юру, принимали его ласки, не отталкивали. Вот она настоящая жизнь! Его жизнь.

Когда кайф прошел, он пошел домой. Уже совсем другой человек позвонил в дверь и грубо оттолкнул мать, которая набросилась на него, как фурия, с руганью и расспросами, где был. Впервые Юрочка позволил назвать мать непозволительным словом и пошатываясь рухнул на диван.

Спал он долго. О школе не думал. Елизавета Васильевна после вчерашнего боялась подойти, чтобы разбудить. Так и ушла на работу, оставив завтрак на столе и записку, в которой просила не прогуливать школу.