Жорж Сименон - Мегрэ ошибается

— Что произошло, когда вы пришли на авеню Карно? — прервал женщину Мегрэ.

— Я поднялась наверх, поцеловала сестру в щеку и разделась.

— В какой комнате вы беседовали?

— В маленькой, рядом с комнатой Жермен. Она называла ее будуаром. Салон в квартире слишком велик и неуютен, и почти всегда пустует.

— А чем вы занимались потом?

— То, что обычно делают сестры, особенно в нашем возрасте, если они не виделись несколько месяцев. Сидели, болтали, я рассказывала о том, что происходит в нашей семье. Говорила и о нашем племяннике Франсуа, который год назад был посвящен в сан и уехал миссионером в Северную Канаду.

— Вы что-нибудь пили?

Этот вопрос не только удивил ее, но попросту шокировал до такой степени, что она покраснела.

— Сначала мы выпили по чашечке кофе.

— Прислуга еще находилась в квартире?

— Обе служанки пришли пожелать нам спокойной ночи и потом, часов в девять, пошли спать. Кухарка работает у моей сестры уже двенадцать лет. Домработницы сменяются довольно часто, надеюсь, понятно из-за чего?

Мегрэ не стал уточнять из-за чего, он понял.

— Жермен предложила приготовить грог и пошла для этого на кухню.

— А чем вы занимались в это время?

— Читала в каком-то журнале статью о нашей деревне.

— Сестра долго отсутствовала?

— Ровно столько, сколько нужно, чтобы вскипели два стакана воды.

— Случалось прежде, что, уходя от сестры, вы сталкивались с ее мужем?

— Я избегала встреч с ним.

— Вы удивились, что на этот раз он вернулся раньше?

— Сестра уверяла меня, что раньше полуночи он не вернется.

— Но ничего особенного вам в глаза не бросилось?

— Это человек, который считает, что он выше всех моральных принципов и норм приличия.

— Значит, ничего особенного в его лице вы не заметили?

— Я к нему не приглядывалась и вообще считаю ниже своего достоинства смотреть на этого типа. Я оделась и вышла из квартиры, хлопнув дверью.

— В тот вечер вы не слышали никакого шума, выстрела, например?

— Нет. Примерно до одиннадцати кто-то этажом ниже играл на пианино. Какое-то из произведений Шопена.

— Вы знали, что любовница профессора была беременна?

— Меня это не удивляет.

— Сестра говорила вам об этом?

— Она вообще не говорила мне о той девушке.

— Но вы обо всем знали?

Она снова покраснела.

— Кажется, сестра узнала об этом в самом начале, когда этот тип поселил Луизу в этом же доме.

— Это ее нервировало?

— Каждый живет так, как ему нравится. Невозможно прожить столько лет под одной крышей с таким человеком, если хотя бы частично не воспримешь его взглядов на жизнь.

— Иначе говоря, ваша сестра не имела к мужу претензий и не сердилась на него за то, что он поселил Луизу Филон в этом доме?

— Куда вы клоните?

С трудом он мог бы ответить на этот вопрос. Ему казалось, что он идет по дороге, еще не зная, чем она кончится. Пока ему хотелось лишь создать образы людей, которые знали Луизу, и образ самой Лулу.

Во взгляде Антуанетты бушевала такая ненависть к профессору, что она не позволила Мегрэ даже рта открыть.

— Когда вы в конце концов его арестуете?

— Вы думаете, что именно он убил Луизу Филон?

— А кто же еще!

— Например, ее любовник Пьеро.

— Зачем ему было ее убивать?

— Из ревности или потому, что она хотела порвать с ним.

— А профессор, вы считаете, не был ревнивцем? Разве мужчина в его возрасте не может сходить с ума, видя, что его любовница предпочитает молодого человека? А если Луиза решила порвать именно с ним?

Она все время сбивалась на версию виновности профессора.

— Если бы вы знали его получше, то поняли, что такой человек способен на все.

— А я-то думал, что он посвятил свою жизнь спасению людей.

— Из тщеславия! Чтобы доказать всему миру, что он величайший хирург нашего времени. И чтобы всех в этом убедить, он берется только за самые сложные операции.

— А может быть, другие врачи просто не решаются на такие операции?

— Вы его защищаете, даже не представляя, что это за человек.

— Просто я пытаюсь его понять, вот и все.

— Это не так уж и сложно.

— Вы забываете, мы знаем по результатам вскрытия, что преступление было совершено до одиннадцати часов. Профессор же возвратился позднее. Консьержка видела, что он пришел после одиннадцати и поднялся сразу на пятый этаж.

— А откуда известно, что он не побывал у Луизы раньше?

— Полагаю, что в больнице легко установить его распорядок операций в тот день.