Дмитрий Щеглов - Опер Громов. Дело о призраке старого театра

–Александр Сергеич снова замолчал.

–Вы всё правильно сделали.

–Заметила Ирина Игоревна.

–В ответ директор просто кивнул головой. Он был весьма подавлен, но оно и понято.

В этот момент они подошли к гримёрке Гвоздикова. Возле неё топился народ. Опера вместе с директором зашли внутрь. На полу лежал молодой мужчина, под головой растеклась кровь. Рядом лежал бронзовый канделябр. Само помещение было не большим, но уютным: стул, возле него большой, широкий стол, на котором расположились всевозможные баночки, тюбики и несколько париков. Над столом – зеркало, обрамлённое лампочками, которые ярко горели. Над зеркалом была большая книжная полка, забитая под завязку книгами. Так же в гримёрке была небольшая раковина, видимо для смывания грима. Ирина Игоревна и Евгений Петрович попросили всех выйти из помещения, после чего принялись за работу. Опера во главе с Еленой Николаевной тоже занялись работой, стали допрашивать очевидцев. Громов снова решил поговорить с этой загадочной Верой Брусника, но, к его удивлению, её не было среди актёров. Наверно она просто не задействована в сегодняшнем спектакле, – Подумал про себя Михаил. И они вместе с Анатолием принялись опрашивать стоящих возле гримёрки людей. А Елена Николаевна решила ещё раз расспросить директора. Она отвела его в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. В ходе опроса опера выяснили одну очень интересную деталь, многие свидетели утверждали, что крик из гримёрки Гвоздикова принадлежал женщине. Соколова узнала от директора несколько любопытных деталей. Оказывается, за кулисами и рядом с гримёрками есть несколько видеокамер, так на всякий случай. Но со слов директора театра, актёры ничего об этом не знают. Так как они люди творческие и весьма эмоциональные, Александр Сергеевич решил, что лучше им об этом не знать. Так же выяснилось ещё кое-что весьма любопытное. Оказывается, Гвоздиков был женат на молодой актрисе из этого же театра, Лидии Семеновне Речкиной. Сейчас она была у себя в гримёрке, которая располагалась в этом же «кармане», только в конце коридора. Девушке стало настолько плохо, что её буквально унесли к ней же в гримёрку.

–Михаил, подойдите сюда.

–Попросила Елена Николаевна. Громов, извинившись перед пожилой актрисой, с которой он разговаривал, подошёл к Лене. Она рассказала ему про жену Гвоздикова и добавила:

–С ней нужно проговорить, вы, Михаил, сейчас этим и займётесь.

– Тут в разговор вмешался директор:

–Я всё понимаю, следствие и всё такое, но нельзя ли разговор с Лидией перенести на следующий раз? Понимаете, когда я вышел из Гримёрки Гвоздикова и только успел сказать, что он мёртв, Лидия сначала истерически разрыдалась, потом упала в обморок. Её положили на диванчик в своей гримёрке, дали понюхать нашатырь, а потом, когда она пришла в себя, накапали валерианы. Хотели вызвать скорую, но Лидия отказалась, сказала, что ей уже лучше, просто нужно отлежаться. Я просто боюсь, что после этой беседы ей станет совсем плохо.

–Мы вас понимает, но и вы и нас поймите, произошло убийство. Мы доложены во всём разобраться, завтра – это завтра, не известно, что ещё будет, так что лучше сегодня, и по «горячим следам». Тем более, Михаил очень внимателен, тактичен и вежлив. Если он поймёт, что она не в состоянии отвечать на вопросы, то поверьте, насильно заставлять её говорить он не будет, поэтому я его и попросила. Так что вам ненужно переживать и волноваться.

–Успокоила директора Елена Николаевна. Он не стал больше ничего возражать и Громов пошёл в самый конец коридора. Если честно говорить, Соколова просила именно Михаила, а не Анатолия, совсем не по этой причине. Конечно, все эти качества были в Михаиле, но Елена Николаевна ещё вспомнила про его странные способности и подумала: «Вдруг это как-то поможет при разговоре». Тем более, она стала замечать, что Громов действует на людей как – то успокаивающе и когда он говорит, его хочется слушать и слушать. Но не могла же она говорить про способности Михаила напрямую при директоре. Когда молодой человек шёл по коридору, к странному чувству, которое усиливалось, каждый раз, как только он оказывался в театре, добавилось ещё одно. Парню стало казаться, что на за ним наблюдают. Когда он подошёл к нужной двери, то явно почувствовал, что за ним кто – то стоит. Он резко обернулся, но никого не увидел. У Михаила даже мурашки по спине побежали. Постояв так с секунду, он постучал в дверь и зашёл внутрь. Гримёрка оказалась почти такой же, как предыдущая. Она отличалась только тем, что слева от двери у дальней стены стоял небольшой диванчик, на котором лежала молодая девушка. Увидев Громова, она попыталась сесть, но тут же опустилась обратно.