Николай Леонов - Пир во время чумы - повести

Он взглянул на часы.

— Вы торопитесь? — спросила Марина.

— Отнюдь. Куда здесь торопиться?

— Трудно быть актером?

— Трудно быть хорошим специалистом. Везде. — Миронов вздохнул.

Они вышли на шоссе, Марине было хорошо и спокойно. Он говорил, не требуя ответов, можно не напрягаться, не слушать, достаточно изредка кивать и понимающе поглядывать в лицо. Она вспомнила, что недавно здесь гуляла с Зотовым, врач молчал, он умеет молчать и легко, и немного значительно…

— Вам нравится Михаил Алексеевич? — спросила Марина.

— Доктор? — Миронов поднял рыжие брови. — А он здесь при чем? Хотя извольте. Я вообще не люблю врачей.

— Вы любите людей за профессию?

— Я не люблю только следователей и врачей. Они знают про нас неприлично много. Знают и молчат, меня это раздражает. А доктор — специалист по психам. Помните пословицу: «С кем поведешься, от того и наберешься»? Как он заглядывает в глаза?

— Вы заметили? — обрадованно спросила Марина. — Значит, мне не кажется?

— Увольте, уважаемая Марина Сергеевна. — Актер передернул плечами. — Какой опыт он проделал над Валентином Петровичем? С этой записочкой? Может, он милейший человек, но кроликом быть я не желаю.

— Сергей Иванович, почему вы боитесь Семина? — неожиданно спросила Марина.

— Я? Боюсь? — Миронов смутился.

— Боитесь. Почему?

Раздался резкий автомобильный сигнал, и Марина быстро сошла на обочину. Миронов испуганно шарахнулся и больно толкнул ее острым локтем. Грязное по окна такси проехало мимо и остановилось, водитель приоткрыл дверцу и крикнул:

— Как проехать в пансионат?..

— Я не расслышала, — сказала Марина. — Что ему нужно?

— Минуточку, наверное, заблудился. — Миронов зашагал к машине.

Водитель такси закурил. Когда Миронов подошел, он сказал:

— Привет, Серега.

— Привет, — ответил Миронов, просунул голову в машину и бросил на сиденье конверт. — Мне срочно нужна «кукла». В конверте указаны размеры и образцы обертки.

— Не раскололи? — спросил таксист, включая мотор.

— Первый поворот направо и прямо до шлагбаума, — сказал громко Миронов и махнул рукой.

— Спасибо, — буркнул водитель и дал газ.

— Десятку налево в середину, — сказал Семин, натирая руку мелом. — Сколько у меня, Михаил Алексеевич?

Зотов не торопясь обошел бильярд и остановился у полки с шарами. Семин следил за его медленными, рассчитанными движениями и думал: «Как ему хочется казаться мягким да интеллигентным».

— Пятьдесят шесть. С десяткой в любом, — сказал Зотов и взял у Семина мел.

— Значит, у вас в последнем. — Семин ударил, не прицеливаясь. Шар остановился у лузы, и Семин недовольно покачал головой. — Не интеллигентно.

— Вам нравится Марина? — Зотов забил десятку и рассеянно оглядел бильярд, решая, как играть дальше.

— Красивая женщина, но слишком мудра. Даже не мудра, а запутанна, что ли. — Семин говорил быстро. — Не люблю женщин, взаимоотношения с которыми связаны с психологическими экскурсами, рассуждениями о добре и зле. Этого хватает и без них.

— Тоже верно. — Как бы нехотя Зотов сделал удар, промахнулся и медленно отошел от бильярда. — Но не уехали вы из-за нее.

— С чего вы взяли?

— А вы думаете, что я вчера отгадал финал вашего фантастического рассказа? — Зотов разглядывал кончик кия. — Я понял, что вы не уедете, и именно из-за Марины Сергеевны.

Семин отложил кий.

— Смешно. Вы проверяете на мне психологические тесты?

— Я не практикую на отдыхе, — ответил грустно Зотов. — Вы же не на работе сейчас?

Семин взял кий и пошел вокруг бильярда.

— Дуплет направо в угол.

— Вы не в форме. — Зотов подождал, пока шары остановятся, и начал прицеливаться. — Прямо в угол. — Он аккуратно забил шар и вывел «своего» на удобную позицию. — Решили, что победа в кармане? В среднюю прямо. — Он снова забил шар и взглянул на Семина. — Игра в последнем. Разойдемся и начнем новую?

— Я люблю доигрывать каждую партию до конца, — ответил Семин.

— Долго очень. — Зотов сделал с удовольствием удар и разогнулся.

— Михаил Алексеевич, какого вы мнения об актере? — спросил Семин. — Вы же психиатр, что он за человек?

— Сергей Иванович? — Зотов задумался и достал папиросы. — Во-первых, он не актер…

— А кто же? — Семин нагнулся над столом. — Дуплет в середину.

— Я врач, а не гадалка с Киевского вокзала. — Зотов прикурил. — Мало ли профессий? У него комплекс неполноценности, особенно в женском вопросе. Холост, чистоплотен… — Он замолчал. — Тяжелое детство. Голод, наверное. — Семин слушал, глядя под ноги. — Он человек нервный, но сильный как физически, так и духовно.