Май Шёвалль - Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

– А это что за тип? Ты ведь знаешь, мне не нравится, когда ты приводишь сюда своих приятелей-алкоголиков. Твои дружки-пьяницы могут найти себе какое-нибудь другое место.

– Прошу прощения, – неуверенно начал Скакке. – Ваш муж подумал, что с вами произошел несчастный случай, и…

– «Несчастный случай»! – фыркнула она. – Несчастный случай, еще чего! – Она обернулась и враждебно посмотрела на Скакке. – Я просто решила его немножко напугать. Пьянствует где-то несколько дней, потом заявляется домой в непотребном виде и начинает распускать руки. Нет уж, с меня довольно.

Женщина размотала шарф. Никаких следов драки на ее лице не было, за исключением небольшой ссадины на скуле.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Скакке. – Вы не ранены?

– Фи! – скривилась она. – Когда он сбил меня с ног, я сделала вид, будто потеряла сознание. – Она повернулась к мужчине: – Ну что, испугался?

Готтфридссон в замешательстве посмотрел на Скакке и что-то пробормотал.

– Кстати, а вы кто такой? – спросила женщина.

Скакке перехватил взгляд Готтфридссона и лаконично сказал:

– Полиция.

– Полиция! – воскликнула фру Готтфридссон. Она уперлась руками в бедра и с угрожающим выражением лица наклонилась к мужу, который съежился на своей табуретке. – Ты что, сдурел? – заорала она. – Привел сюда легавого? Зачем, я тебя спрашиваю? – Она выпрямилась и сердито посмотрела на Скакке. – А вы тоже хороши. Надо еще разобраться, что вы за полицейский. Врываетесь в квартиру к ни в чем не повинным людям. Разве вас не учили, что надо предъявлять полицейский значок, когда вы приходите к честным людям?

Скакке торопливо вынул из кармана свое удостоверение.

– А… ассистент?

– Криминальный ассистент, – сухо сообщил Скакке.

– А что, собственно, вы здесь ищете? Я не сделала ничего дурного, и мой муж тоже. – Она встала рядышком с Готтфридссоном и покровительственно положила руку ему на плечо. – У него есть ордер или какой-нибудь другой документ, который дает ему право врываться в наш дом? – спросила она. – Он предъявил тебе что-нибудь, Лудде?

Готтфридссон покачал головой и ничего не ответил.

Скакке сделал шаг вперед и открыл рот, но его опередила фру Готтфридссон.

– Ага, так, значит, вы здесь незаконно. Меня так и подмывает пожаловаться на вас за вторжение в мою квартиру. А теперь убирайтесь, пока я добрая.

Скакке взглянул на мужчину, который упорно смотрел в пол, потом пожал плечами, повернулся к этой парочке спиной и с чуточку испорченным настроением возвратился в Южное управление.

Мартин Бек и Кольберг все еще не вернулись с Кунгсхольмсгатан. Они сидели в кабинете Меландера и снова прослушивали пленку с записью допроса Мальма, на этот раз в присутствии Хаммара, который заглянул поинтересоваться, удалось ли им еще что-нибудь выяснить.

В кабинете висел плотный дым от сигарет Мартина Бека и сигары Хаммара, а Кольберг поджег в пепельнице обгоревшие спички и пустые пачки, внеся тем самым свой посильный вклад в загрязнение воздуха. Рённ еще больше ухудшил ситуацию, открыв окно и впустив в комнату самый грязный городской воздух во всей Северной Европе. Мартин Бек откашлялся и сказал:

– Разработка версии поджога осложняется тем, что все свидетели находятся в больнице и их нельзя допросить.

– Да, – согласился Рённ.

– Я не думаю, что это был поджог, – заявил Хаммар. – Однако нам не следует делать поспешных выводов до тех пор, пока Меландер не закончит работу на месте пожара и эксперты не скажут своего слова.

Зазвонил телефон. Кольберг снял трубку и одновременно бросил пустой спичечный коробок в костер, который разжег в пепельнице. Потом с полминуты слушал.

– Что? – спросил Кольберг с непритворным изумлением, и все находящиеся в кабинете тут же уставились на него. Он же с отсутствующим видом посмотрел на Мартина Бека и сказал: – Джентльмены, у меня для вас большой сюрприз, черт бы его побрал. Йёран Мальм не погиб во время пожара.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Хаммар. – Его что, не было в доме?

– Да нет, он практически полностью сгорел вместе с матрацем. Это звонил прозектор. Он говорит, Мальм умер еще до того, как начался пожар.

У медсестры палаты, где лежал Гунвальд Ларссон, тон был решительный и непреклонный.

– Не могу вам ничем помочь, – сказала она. – Я не хочу понимать, насколько это важно. Для меня самое важное то, что больной Ларссон чувствует себя лучше и ему не пойдет на пользу, если вы будете звонить и волновать его. Доктор приказал, чтобы его никто не беспокоил. Я уже сказала об этом вашему сотруднику Кольбергу, который сейчас звонил и вел себя очень грубо. Перезвоните завтра. До свидания.