Вивека Стен - Тихая вода

Надежный руль — вот что для него было главное. Руль давал возможность не только уверенной рукой направлять судно по курсу, сопротивляясь порывам ветра и воле волн, но и в полной мере чувствовать движение яхты в воде.

«Это лучше, чем секс, — думал мужчина. — Во всяком случае, вполне сопоставимое с ним удовольствие».

Когда он предложил жене этот ночной круиз от Хорстена до Рунмаре, та с сомнением покачала головой:

— Плыви, если тебе так надо. Ночью, в море — как ты вообще себе это представляешь? Что, если мы с кем-нибудь столкнемся?

Но потом неожиданно сдалась, просто потому что устала с ним спорить. И теперь сидела на подушке в кабине с чашкой чая, наблюдая за проносящимися мимо островками и скалами.

— Ну что? — Мужчина повернулся к жене, широко улыбаясь. — Идея была не такой уж глупой?

— Совсем не глупой, — улыбнулась она в ответ. — Здесь и в самом деле уютно.

Мужчина снова проверил шкот, ощущая на лице порыв ветра, — не больше трех-четырех метров в секунду. Этого было вполне достаточно, чтобы удерживать нужную скорость. Легкая «Аркона» без усилий взрезала сверкающую гладь воды.

Большая генуя [30] Генуя — разновидность треугольного паруса на яхте. поймала легкий ветерок и в полной мере использовала его возможности.

— Можешь передать мне навигационную карту? — попросил мужчина жену. — Похоже, мы приближаемся к Ревенгегрундету.

Женщина отставила чашку и протянула мужчине карту, в которую он вглядывался несколько секунд, светя фонариком.

— Именно так и я думал. Мы там, где и должны быть.

Он показал рукой, продолжая сосредоточенно направлять яхту.

— Если приглядишься, увидишь старый маяк на Грёншере, который был построен не то в восемнадцатом, не то в девятнадцатом веке… ну, ты знаешь.

Мужчина наморщил лоб и как будто задумался.

— Ты имеешь в виду тот, который называют Королевой Балтики?

— Именно.

Женщина повернулась в сторону маяка, вытянула шею, чтобы лучше видеть.

— Так ярко горит? — удивилась она. — Ты уверен, что им больше не пользуются?

— Да, маяк выведен из эксплуатации в шестидесятые годы.

Женщина покинула свое уютное кресло, просунула голову в дверь каюты и сняла бинокль, который висел на крюке сразу слева от лестницы.

Вернувшись на место, достала его из футляра и поднесла к глазам.

— А знаешь, там и в самом деле что-то горит, — заметила она.

Мужчина рассмеялся:

— Ну что ты такое говоришь? Это все твое воображение.

— Сам посмотри.

Обиженная, женщина передала ему бинокль, который мужчина взял, не выпуская руля, поднес к глазам и присвистнул:

— Пожалуй, ты права. Старик и в самом деле горит.

— А я что говорила? — Она торжествующе откинулась на спинку сиденья. — Ну, почему ты мне не веришь?

— Думаю, нужно позвонить в морскую службу спасения, — предложил мужчина и еще раз приставил к глазам бинокль, чтобы убедиться, что пламя не оптический обман. — Что если он сгорит? Может, на острове до сих пор живут люди.

— Так позвони 112.

Мужчина посмотрел на жену с выражением превосходства:

— Это же море, дорогая. Здесь нужна особая служба.

Женщина как будто надулась и замолчала. Мужчина жестом пригласил ее в кабину рулевого:

— Можешь подержать руль, пока я позвоню на Стокгольмское радио?

Супруги поменялись местами, и мужчина быстро спустился по лестнице в центре палубы.

Рация УКВ была подвешена к потолку. Мужчина включил ее, нажав кнопку, и быстро настроил на нужную волну. Радиошумы тут же наполнили рубку. Нервные потрескивания, не оставляющие места никаким другим звукам.

— «Стокгольмское радио», «Стокгольмское радио», вас вызывает «Лебедь»…

После второго повтора сквозь треск пробился женский голос:

— «Лебедь», «Лебедь», «Стокгольмское радио» на связи…

— Мы у Грёншера, к северо-востоку от Сандхамна. Грёншерский маяк горит, мы видим огонь на башне.

— «Лебедь», повторите, вас плохо слышно.

— Я сказал, что Грёншерский маяк горит. Повторяю, мы видим огонь наверху башни.

Мужчина старался говорить как можно отчетливее.

— «Лебедь», вы уверены?

Теперь женский голос звучал взволнованно, как будто она не знала, что делать с только что полученной информацией.

— Ответ «да». Мы смотрели в бинокль. Наверху башни видны языки пламени.

— А люди?

— Мы никого не видели. Маяк выглядит безлюдным. Пламя — вот все, что видно в бинокль.

Женский голос замолчал, и его место тут же занял оглушительный треск. Затем женщина снова пробилась в эфир: