Вивека Стен - Тихая вода

Нора встала, тяжело дыша. Держась за стену, перешла на следующий пролет. Завернула в тупик, где ощупала каждую ступеньку, и снова на четвереньках по узенькой чугунной лестнице поползла к фонарю.

Опустилась на пол возле зеленой двери на смотровую площадку. Приоткрыла ее, но просочившийся сквозь щель свет мало чем помог. Никто по-прежнему не знал, где она.

Сдерживать слезы дольше не получалось. Нора вспомнила о мальчиках и зарыдала еще сильнее.

Как она могла быть такой беспечной?

Как можно было не заметить пропажи мобильника, да еще взять с собой Сигне?

И при этом она никому не сказала, куда направляется — как так можно?

Нора свернулась калачиком на каменном полу. Теперь она слышала только собственное дыхание, прорывающееся в такт рыданиям в коротких толчках. Нора схватила себя за плечи, напряглась, пытаясь заставить себя успокоиться и начать думать.

Но мысли ускользали, не подчиняясь ее воле. И Нора вдруг увидела себя со стороны — сжавшуюся, оставленную. Никогда еще ей не было так страшно.

Между тем темнота снаружи сгущалась. Загорелись окрестные маяки — Свенген и Ревенгегрунден. Их свет мерцал ритмично, в такт ударам ее сердца.

Нора взглянула на часы. Трудно определить положение стрелок в такой темноте, но, похоже, время приближалось к половине первого.

Удерживая приступы панического страха, Нора старалась дышать ритмично. Принуждала себя не идти на поводу у собственного тела. Ей не на кого было рассчитывать, кроме себя самой. Собраться — вот все что оставалось.

Спустя некоторое время Норе пришло в голову подняться к фонарю, откуда было лучше видно море. Что если кому-нибудь вздумается вернуться на остров? Напрасно Нора высматривала признаки жизни в домах внизу — там было все так же темно и тихо. Ну почему именно сегодня все до единого они покинули остров?

Нора оценила расстояние от смотровой площадки до земли — метров двадцать точно, но едва ли двадцать пять. Если она прыгнет, скорее всего разобьется о скалы.

Должен же быть способ подать сигнал. И непременно должен объявиться тот, кто этот сигнал примет. Нора ощупала карманы, как до того на предмет виноградного сахара. В одном лежала пара перчаток, в другом вощеная бумага, пятикроновая монета, упаковка липсила и спички.

Нора старалась игнорировать свои чувства.

Сосредоточиться на задаче.

Свет фонаря — единственное, что вселяло надежду. Слабый, будто чуть теплящийся, он оставался единственным напоминанием о жизни. Зеленые лучи бросали отсвет на створки экрана-жалюзи, вокруг которого лежал свернутый кусок ткани.

Нора посмотрела на ткань, и тут ей пришла идея.

Ткань горит — и хорошо. Надо пойти собрать больше горючего материала.

Нора еще раз, мысленно, проходила всю башню, каждый пролет… Ну конечно… двери перед некоторыми пролетами подперты деревянными блоками. Там еще, кажется, было немного стружки.

Нора снова спустилась по лестнице и нащупала нижний угол двери. Так и есть — деревянная болванка, и под ней горстка опилок.

Нора осторожно подобрала находку и направилась к тупичку. Ого! Там лежала целая доска сантиметров тридцать длиной — на ощупь, по крайней мере. Эта точно сгорит не сразу.

Усталось ощущалась все больше. Руки и ноги словно налились свинцом. С затылка на шею бежала струйка холодного пота.

Нора завернула бруски и стружку в куртку и понесла наверх, к фонарю. Дрова осторожно сложила вокруг куска ткани, присыпала сверху опилками и стружкой. Каждые десять секунд вспыхивал зеленый свет — и Норе хватало этого, чтобы видеть, что она делает.

Она еще раз поправила дрова. Проверила вентиляционное окошко внизу, у самого пола. Предчувствие надвигающегося инсулинового шока заглушило все остальные страхи, тем не менее Нора заставила себя проверить, не закрыт ли вентиль.

Теперь ей было трудно сосредоточиться и приходилось моргать время от времени, потому что очертания предметов размывались. Нора понимала, что должна покинуть каморку с фонарем, как только пламя загорится. И уйти от нее как можно дальше.

Она чиркнула спичкой, на мгновенье осветив собственное отражение в стеклянной стене. Встретила взгляд выпученных от ужаса глаз на напряженном, заплаканном лице. Значит, это так люди выглядят перед смертью?

Нора поднесла спичку к ткани — и та погасла. За ней последовала другая, потом еще и еще одна. Когда Нора чиркнула сразу тремя спичками, в первый момент ей показалось, что и они прогорели безрезультатно. Но потом вдруг пламя занялось, и ткань вспыхнула. Нора выдохнула с облегчением. Бруски загорелись. Перед глазами заплясали оранжевые язычки пламени.