Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

— Луиза наконец заснула. Я дала ей снотворное.

— Хорошо…

Поль глянул на часы. Скоро полночь. Он не заметил, как прошло время.

— Я пошла спать, — сказала Коринна.

— Вот и отлично.

Она вздохнула:

— Ты, как всегда, разговорчив. Не хочешь рассказать мне, что происходит? Ты не ел и предпочитаешь читать какую-то книжку, лишь бы не обсуждать этот жуткий день. Я больше не могу, Поль.

Он положил роман рядом с блокнотом и ручкой, которые на всякий случай приготовил на журнальном столике. Его глаза блестели от усталости, но и от своеобразного возбуждения тоже.

— Кое-что происходит, Коринна. Кое-что важное, чего мы ждали двенадцать лет. Я еще не знаю, что именно нам предстоит найти, и, конечно, выдержать это будет тяжело, даже невыносимо, но не исключено, что в результате мы узнаем. Наконец-то…

Она сжала в пальцах ворот халата. Ее взгляд не отрывался от грозового неба на обложке.

— Это как-то связано с тем, что было в шале? С этой книгой?

Он кивнул:

— Жюли когда-нибудь говорила с тобой о писателе, об авторе детективов? О Калебе Траскмане? Он писал необычайно жестокие и странные истории. Убийства, похищения…

Коринна пожала плечами:

— Никогда не слышала. А что?

Поль встал и направился в коридор:

— Идем со мной. Хочу показать тебе одну штуку.

Он молча миновал комнату, где спала Луиза. Потом открыл дверь в комнату Жюли, все эти годы остававшуюся нетронутой. Каждую неделю Коринна стирала здесь пыль, скрупулезно возвращая вещи на свои места. Поль подошел к красивому дубовому книжному шкафу, который Габриэль сделал своими руками. На полках стояло около сотни книг, от Жюля Верна до Стивена Кинга. Он указал на тома в нижнем углу слева:

— У нее было три книги Калеба Траскмана.

Он достал их одну за другой и открыл. В каждой первая страница, та, на которой обычно печаталось название, была вырвана.

— Я проверил, когда вернулся: она так поступила только с книгами этого автора.

— Я… я не понимаю.

— Думаю, тут была дарственная надпись.

Коринна держала одну из книг в руке. Она машинально листала ее, не читая:

— Дарственная? Но где и когда Жюли могла получить дарственную надпись? Никогда ни один писатель ногой не ступал в книжный магазин Сагаса. И для чего ты мне все это рассказываешь?

— Я думаю, существует связь между Калебом Траскманом и исчезновением Жюли. Я думаю, этот автор триллеров, чья популярность не нуждается в доказательствах, в высшей степени замешан в это дело. Я даже, можно сказать, убежден. Он сам признается в этом в «Последней рукописи». Не совсем явно и напрямую, а при помощи кодов, намеков, которые не могут быть случайными… как если бы он хотел себя выдать. Послания на гидроэлектростанции, письма, роман — все связано.

Губы Коринны дрожали.

— Как такое возможно?

Подступали слезы. Поль прижал ее к себе, погладил по спине:

— Вот это мы и постараемся как можно скорее выяснить. Но вполне вероятно, что Траскман когда-то давно приезжал в Сагас. Как простой турист, инкогнито. И снял шале у отца Давида, чтобы окончательно отредактировать там свой роман, что и объясняет найденные нами рукописные страницы. Он мог познакомиться с Жюли, когда она работала в гостинице, а он там останавливался, и… возможно, между ними что-то было. Какие-то чувства, я хочу сказать. Давид Эскиме стал этому свидетелем.

Он отстранился, встретил взгляд жены. В этот момент он ощутил в ней хрупкость хрусталя.

— Калеб Траскман умер, но его сын все еще жив, — уверенным тоном добавил он. — Он должен что-то знать.

— Умер, — механически повторила Коринна.

— Он пустил себе пулю в голову три года назад. Это написано в предисловии к «Последней рукописи», его последней книге, — предисловии, которое написал его сын. Но мы еще поговорим об этом позже, ты уже на ногах не стоишь. Сколько таблеток снотворного ты приняла?

— Две. И еще «Xanax».

Ее почти ежевечерний коктейль вот уже на протяжении нескольких лет. Поль больше даже не удивлялся. Он помог ей дойти до кровати. Уложил, накрыл, поцеловал в щеку и несколько секунд смотрел на нее. Как давно он не глядел на нее вот так, с нежностью? В конечном счете, кажется, не все еще умерло в нем.

Он удалился на цыпочках. Заглянул в комнату Луизы. Она скорчилась поверх одеяла, прижав к себе подушку. Судя по виду, она крепко и спокойно спала. Он прикрыл дверь и вернулся в гостиную. Коринна, Луиза — последнее, что у него осталось. Он не имел права все испортить.

Роман Траскмана ждал его на журнальном столике. Казалось, серебряные буквы на обложке пляшут в одном ритме с языками пламени. Когда он взял книгу, ему показалось, будто он прикоснулся к чему-то злотворному. Да, так оно и было: эта книга — само Зло. Абсолютное Зло, которое тысячи людей держали в руках, но так и не разгадали его тайный смысл.