Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

Габриэль не причислял себя к знатокам искусства, но, слушая вдову, он вспомнил, что этот Караваджо был знаменитым художником-убийцей.

— Анри безгранично преклонялся перед гениальным итальянцем, — продолжила она. — До такой степени, что его псевдоним, Арвель Гаэка, является анаграммой французского написания имени Караваджо… [57] Arvel Gaeca — le Caravage.

Габриэль сделал большой глоток алкоголя. Он чувствовал, что стоит на краю пропасти. Нервам необходимо было расслабиться, иначе его тело просто взорвется. Он подошел к картине, услышал шум электромотора за спиной. И действительно заметил подпись.

— …Творения мужа не имели ничего общего с произведениями Караваджо, но также были связаны со смертью, с тем, как она разрушает плоть, искажая форму и превращая ее в ничто. Анри долгое время изображал мертвых животных, жестокие сцены охоты, где собаки или волки разрывают свою добычу. Он в точности изучил весь процесс разложения тел: сроки, то, как плоть распадается. Ему это было несложно, при его-то познаниях в органической химии…

Она покачала головой, сморщив нос от отвращения:

— Вы бы только видели его с этими ножами, кистями, даже кусками дерева и металла: он расплющивал краски, особо выделяя раны, содранную и кровоточащую кожу. Возможно, такие композиции позволяли ему изгнать собственные страхи или же продемонстрировать окружающим, нам, закрывающим на это глаза, то, к чему все мы придем. В конце концов он скончался четыре года назад, без всяких мучений, на теннисном корте. Прекрасная смерть, скажут некоторые, хотя ему было всего семьдесят.

Глаза вдовы задержались на копии Караваджо.

— Я ненавидела то, что он делал, мне это претило, но находились любители его полотен. Похоже, о вкусах действительно не спорят… В любом случае с ним нельзя было заговаривать ни о его делах, ни о его картинах, иначе он впадал в ярость. Это была его частная территория. Он даже запретил мне заходить в его мастерскую. — У нее вырвался нервный смешок. — И дверь запирал на ключ. Мерзавец.

— А как это связано с моей дочерью?..

— Сожалею, но у меня нет иных объяснений вашей картины, кроме тех, которые я дала вам в прошлый раз. Когда вы явились сюда несколько недель назад и рассказали мне свою историю, вы обвинили моего мужа в ужасных вещах. Вами двигал только ваш гнев, а он заставлял вас говорить бог знает что.

Она глянула на свою выпивку, покрутила стакан, заставив отсветы заплясать на янтарной поверхности виски.

— Эти лица на полотне могли быть взяты из любого источника в Интернете. Дела о похищениях получали широкую огласку, лица было нетрудно найти. Я сама проверила после вашего ухода, задав параметры поиска. И увидела множество статей о вашей дочери. Муж отличался ненасытным любопытством, он вдохновлялся миром вокруг себя, а всякие мерзкие происшествия его просто завораживали. Состарить лицо совсем не сложно. Любой художник это умеет. Я понимаю, как это отвратительно, но, может быть, он представил себе этих девушек несколько лет спустя и запечатлел их на своих полотнах?

— Он видел эти лица вживую, прямо перед собой.

— Мы не будем снова это обсуждать. Я…

— Через некоторое время после моего визита к вам, — прервал ее Габриэль, — я сделал небольшой соскоб с картины и послал пробы в частную лабораторию. Вещество оказалось кровью. Сравнение ДНК показало однозначно: ваш супруг зашел намного дальше, чем пресловутый Караваджо, он написал часть своей картины кровью моей дочери и другой исчезнувшей девушки. Только не говорите, что вы ничего не знали. После такого открытия я наверняка вернулся сюда, чтобы предъявить вам результаты.

Она в шоке затрясла головой:

— Кровь, боже мой… Вы… вы уверены?

— ДНК-тесты не лгут.

— Клянусь, я не знала. После того раза я вас больше не видела.

Габриэль вгляделся в нее. Пленница своего кресла-каталки, она казалась искренней и глубоко потрясенной. Почему он не вернулся и не поговорил с ней еще раз? Почему не предупредил копов, чтобы они порылись в прошлом художника?

— Так или иначе ваш муж был замешан в исчезновении этих молодых женщин. А продавец картины сказал, что вы сунули ее ему в руки, словно хотели от нее побыстрее избавиться. И не взяли денег. Вы знаете что-то, о чем отказываетесь со мной говорить. Вы должны помочь мне докопаться до правды. Прошу вас.

Габриэль не намеревался отступать. После долго молчания, во время которого вдова залпом допила свой виски, она забрала пустой стакан у него из рук и, ловко маневрируя в кресле, поставила его на стол.