Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

Он кивнул на экземпляр Поля:

— Думаю, я никогда в жизни так быстро не читал. Книга в книге, болезненные, странные персонажи, тревожное напряжение… Это была одна из лучших его книг. И одна из самых зловещих. Поэтому, когда я обнаружил отсутствие концовки, это стало словно ударом дубинки. Как…

— «Джоконда» без лица.

— Да, «Джоконда» без лица. Дальнейшее вам известно, вы же читали предисловие. Многие читатели упрекали меня за придуманную мною концовку, считая ее слишком неоднозначной, но лишь потому, что они не сумели ее расшифровать. Стремясь до конца подражать отцу, который обожал загадывать загадки в конце своих историй, я спрятал решение в последней фразе романа. Достаточно взять первые буквы каждого из составляющих ее слов, выстроить их в правильном порядке, и вы получите ваш ответ. Но… — Он поднял пачку страниц. — Моя концовка очень отличается от отцовской по своему строению. Ну, я хочу сказать, что мой финал, конечно, чернее черного, но он даже сравниться не может с тем, что придумал отец. У меня был один шанс из двух попасть в точку: выбрать лагерь добра или лагерь зла. В этом смысле я выбрал правильную сторону.

Поль понимал все лучше и лучше. Новые кусочки пазла складывались в единое целое.

— Итак, ваш отец доводит историю до конца, вот только не убирает последние страницы в сейф, — подвел он итог. — Можно задаться вопросом почему, раз уж вы мне говорите, что он так делал постоянно… Затем, чуть позже, он кончает с собой. Наш анонимщик из Сагаса узнает все подробности из прессы… Полагаю, о смерти Калеба Траскмана много писали?

— Да, конечно.

— Тогда анонимщик решает приехать и проникнуть на виллу, возможно, чтобы узнать побольше о судьбе Жюли Москато. Он разбивает окно, роется в доме, в бумагах, в ящиках, ему попадаются эти страницы еще до того, как вы успели их найти, и он их забирает. Годы спустя мы обнаруживаем их у него…

Последовало долгое молчание, когда каждый взвешивал всю важность этих открытий. Поль знал, что его умозаключения верны. Что до Жан-Люка Траскмана, он казался совершенно оглушенным. Приложил руку ко лбу, словно у него внезапно началась мигрень. У жандарма мелькнула мысль. Он кое-что поискал в своем телефоне и протянул его собеседнику:

— Мы также изъяли эти фотографии у предполагаемого взломщика. Он собрал их в альбом. Различные снимки частей трупов — конечностей, носов, подбородков. Вы говорили, что ваш отец обожал морги и музеи медицины. Могли ли эти жутковатые снимки принадлежать ему? Соответственно, могли ли их у него украсть?

Траскман мельком глянул на экран и вернул мобильник:

— Он делал заметки, зарисовки, но, насколько я знаю, никогда не фотографировал. Во всяком случае, не фотографировал так хорошо. Потому что в этих снимках чувствуется художественный подход.

Хоть и разочарованный, Поль не желал сдаваться и указал на кипу писем:

— Ваш отец застрелился из револьвера. Несколько недель спустя вы обнаруживаете эти письма. Вам не приходило в голову, что эти угрозы могли послужить причиной, по которой он лишил себя жизни?

— Разумеется, была такая мысль.

— Тогда почему вы не отнесли их копам?

Казалось, вопрос застал Жан-Люка Траскмана врасплох. Он пожал плечами:

— Что случилось, то случилось. Мой отец принял такое решение. Самоубийство было очевидным.

Он хотел было притянуть папку к себе, чтобы поставить точку, но Поль ему помешал.

— Вы показали мне это, хотя и не были должны, — заговорил жандарм. — В глубине души вам самому хотелось бы знать, почему он получал эти послания и почему сделал столь радикальный выбор. Я не ошибаюсь?

Ответа не было.

— Вот уже двенадцать лет я ищу Жюли Москато, поэтому гарантирую, что мы не оставим этот след и перероем сверху донизу прошлое Калеба Траскмана и всех, с кем он имел дело. Мы обыщем дом в Берк-сюр-Мер и докопаемся до истины. Если у вас еще осталось, что мне сказать, сейчас самое время.

Траскман задумался всего на несколько секунд, глянул на часы, встал и указал на коридор:

— Дайте мне десять минут выключить компьютер и свет. Полагаю, вас не пугает сесть за руль ночью?

Поль покачал головой.

— В таком случае я отвезу вас на побережье, на его виллу, это часах в двух отсюда. Я не все вам сказал по поводу фотографий трупов. Я уже видел такие у отца, и совершенно не исключено, что ваш анонимщик забрал их в тот день, когда вломился в дом…

Он поднял на Поля необычайно мрачный взгляд.

— Вы по-настоящему поймете, каким извращенцем был Калеб Траскман…