Валерий Любачевский: Будь ближе к врагу своему, или Погоня за оборотнями

— Каспарс, не передёргивай. Одно дело — проливать кровь, защищая себя или кого-нибудь, а совсем другое — убивать за деньги. Или ломать кому-либо кости, вышибая бабло. Извини, но мы с тобой не договоримся. И, если хочешь моего совета: не лезь в Ригу! Постарайся сохранить свой кусок здесь. На вой ну в Риге у тебя не хватит сил.

— Не могу, — вздохнул Каспарс. — У меня нет выбора. Либо я, как танк, пру вперёд, имея хоть какие-то шансы на победу, либо пытаюсь защитить нажитое, и тогда меня точно сожрут. Третьего не дано. Ладно, я пойду, — он встал и протянул Островецкому руку. — Олег, — прощаясь, Каспарс заглянул майору в глаза, — моё предложение остаётся открытым.

Островецкий отрицательно покачал головой. Каспарс вздохнул и собрался уходить.

— Послушай, — обратился Олег к авторитету, — а теперь ты ответь мне на один вопрос, можно?

— Пожалуйста, — пожал плечами Каспарс.

— Одиннадцать лет назад я только начинал в милиции. Первый месяц стажировался в патруле — даже формы ещё не было. И мы с ребятами зашли в «Планету» погреться и кофе попить. А ты принёс нам две бутылки шампанского. Зачем? Чем тебе могли, в случае чего, помочь простые пэпээсники?

— Ты прав, ничем, — усмехнулся авторитет. — Знаешь, я мог бы сейчас соврать и сказать, что разглядел тогда в крепком парне с насмешливыми глазами будущего крутого «важняка», но это неправда. Просто тогда мне стало жалко вас, вынужденных за копейки утюжить морозные улицы. Да и не только вашему наряду я приносил шампанское.

— Каспарс, — вздохнул Олег, — прислушайся к моему совету. Эта вой на не твоя. Здесь, как в дешёвом ковбойском боевике, выживет тот, кто выстрелит первым. А ты не сможешь выстрелить первым, это против твоего естества. Ты обязательно начнёшь думать, стоит ли проливать кровь. И в этом твоя слабость. Сейчас приходит время тех, для кого человеческая жизнь дешевле копейки. А ты не такой, и стать таким никогда не сможешь. Ты проиграешь! Послушай меня: у тебя же много денег. Бросай всё и исчезни. Начни где-нибудь тихую спокойную жизнь, заведи семью…

— Не могу, Олег, — невесело усмехнулся Каспарс. — Если я попробую сейчас соскочить, то меня достанут мои же нынешние соратники. Ладно, прощай, важняк! — улыбнулся он. — Надеюсь, удача от тебя не отвернётся!

— Тебе она больше понадобится! — в тон ему ответил Олег.

Каспарс ушёл. Островецкий с сожалением посмотрел ему вслед. Олегу показалось, что авторитет немного ссутулился и даже стал как бы ниже ростом. Или это мнимые изменения?

Владлен Александрович Бурляев стоял у большого зеркального окна в шикарном кабинете своего офиса и с улыбкой смотрел на предпраздничную Москву. Столица с размахом, ставшим в последние годы нормой жизни мегаполиса, готовилась к встрече третьего тысячелетия. Кругом развешивали транспаранты, монтировали праздничную иллюминацию.

Владлен Александрович с удовлетворением подумал о том, чего он смог достичь за это время. Получалось неплохо. Восемь лет назад он с небольшой суммой денег на правах младшего партнёра вошёл в состав соучредителей создаваемого «Стройинвестбанка». За это время банк окреп и теперь прочно занимал позиции в первой двадцатке финансовых учреждений в России, а Бурляев стал его президентом. Это было непросто. Путь наверх занял довольно много времени. Приходилось довольно плотно «работать» с некоторыми несознательными акционерами, «убеждая» их по сходной цене уступить свою долю. Один, наиболее неуступчивый, просто исчез. Ходили смутные слухи о причастности к этому самого Владлена Александровича, но он тогда отдыхал с семьёй на Кипре. Слухи со временем сошли на нет, а Бурляев возглавил банк, создал на его основе мощный холдинг, в который вошли инвестиционный фонд, крупные строительные организации, фирма по оптовой торговле лесом. А недавно за гроши был выкуплен упавший во время дефолта крупный деревообрабатывающий комбинат. Владлен Александрович долго подбирался к нему, логично рассудив, что гнать за бугор обработанную древесину значительно выгоднее, чем кругляк. И карьера задалась. Бурляев стал очень богатым человеком. До крупной акулы, определяющей судьбу страны, не дорос, но средней руки олигархом мог себя считать. Две шикарные квартиры в Москве, виллы на Рублёвке и в Сочи, ещё одна на Кипре, о существовании которой знал очень ограниченный круг людей. Парк дорогих автомобилей, яхта, самолёт — небольшой, но свой. Эти атрибуты успеха грели душу.

В личной жизни тоже полный порядок. Четыре года назад, налаживая дела своего лесоторгового предприятия, он попутно спонсировал конкурс красавиц в маленьком сибирском городке. Победительницу Бурляев увёз в Москву, предварительно досконально проверив её родословную, и женился на ней. «От такой девушки должно получиться прекрасное потомство», — справедливо рассудил он и не ошибся. Жена родила ему двух очаровательных дочек и была вновь в положении — Владлен Александрович очень хотел сына. Во время перманентной беременности супруги Бурляев прекрасно обходился любовницей — молоденькой актрисой, внешние достоинства которой были обратно пропорциональны её таланту. Правда, используя деньги и связи, ему всё-таки удалось пристроить её в пару сериалов, но сделал это он скорее для себя, чем для неё — иметь в любовницах узнаваемую актрису всё же лучше, чем безвестную. Владлен Александрович купил своей пассии спортивную машину и уютную квартирку в центре Москвы, где и проводил значительную часть свободного времени. Жена знала о существовании любовницы, но была умна и знала своё место. Бурляев был доволен таким положением. Для экспресс-услуг существовала личная секретарша Оксана. Её Владлен Александрович использовал в офисе — на столе или в маленькой комнатке отдыха, пристроенной к кабинету, а также в деловых поездках. Оксана была девушкой безотказной, понимая, что с её чахлым аттестатом зрелости зарабатывать больше академика она сможет только на панели. А здесь — один клиент, правда, довольно ненасытный и требующий разнообразия, но так даже прикольнее.