Куив Макдоннелл - День, который никогда не настанет [Литрес]

— Мне очень жаль. Я вообще ничего не понял.

Бриджит подняла на него глаза, наполненные холодной яростью.

— Кто-то накачал Пола наркотиками, а потом заплатил ей за фотографии с ним в голом виде.

Доктор Синха потрясенно посмотрел на Диану.

— Это правда?

Диана кивнула.

— Слушайте, я бы не стала этого делать… В смысле, если бы знала, но… Я пыталась забыть об этом и никогда не вспоминать, но… тут появился здоровенный вахлак и принялся задавать вопросы.

Доктор Синха достал из кармана фотографию Банни Макгэрри и показал ей.

— Ага. Это он.

Бриджит откинулась на спинку дивана.

— Господи боже мой, — проговорила она. — Выходит, Банни считал, что Пол ни за что бы не стал… Я ведь сразу поверила, а он дал ему шанс. И пошел искать объяснение, которое не включало бы в себя то, что он…

— Я ничего ему не сказала. — Диана указала на фотографию. — Он задал кучу вопросов, на которые я не ответила, и ушел. Я тут же позвонила тому, кто меня нанял, и рассказала, что очень боюсь. Он предложил мне пять тысяч за молчание.

— Ага, — ответила Бриджит, — даже не сомневаюсь.

— Значит, — сказал доктор Синха, — вы никогда больше не видели нашего здоровенного провинциального друга?

— Нет, — ответила Диана.

— Он никого не шантажировал, — проговорила Бриджит, глядя в пол. — Банни искал доказательства невиновности Пола.

Бриджит резко встала. Доктор Синха приготовился к худшему, но она, кажется, не собиралась возобновлять военные действия.

— Когда он приходил?

Диана неопределенно помахала рукой в воздухе.

— Не знаю, я…

— Подумай, — сказала Бриджит.

— Ну хорошо, — сдалась Диана. — Ваш друг приходил в четверг неделю назад… Да, точно — в четверг.

— А значит, с парнем, который тебя нанял, ты встретилась в пятницу, верно? — спросила Бриджит.

Диана кивнула.

— Ага, в пабе в Долки. Я специально выбрала людное место…

— Есть один неприятный момент, дорогуша, — сказала Бриджит с нескрываемым ядом в голосе. — Человек на фотографии — бывший полицейский. И он бесследно исчез именно в ту пятницу.

Кровь, которая уже не текла из носа Дианы, вдруг отхлынула от ее лица.

— Я ничего об этом не знаю…

— Если бы я была на твоем месте, — сказала Бриджит, — и не хотела бы, чтобы меня обвинили в соучастии в убийстве, то я бы быстренько начала вспоминать. Как зовут того парня, который тебя нанял?

— Я не знаю, — запинаясь, пробормотала Диана. — Он заплатил наличными, но у меня где-то остался номер. А может, даже адрес или…

— Как он выглядел? — спросила Бриджит.

— Не очень высокий, — ответила Диана, — аристократический южнодублинский акцент. А еще у него были волосы, как…

Диана поводила рукой по лобной части своей головы.

— Господи! — воскликнула Бриджит. — Как искусственный газон?

— Ты его знаешь? — спросила Диана.

— Вроде того, — ответила Бриджит. — Я чуть не выскочила замуж за этого козла.

— Я соучастник убийства! — возопил Фил.

Пол даже не оторвал голову от стола.

— Нет, это не так.

Пол немного поразмышлял, но остался в девяностопятипроцентной уверенности, что он прав.

Было семь часов вечера воскресенья, и за весь день никто из них ни разу не вышел из офиса «Сыскного агентства МКМ». Начав пить в час ночи, они так и не закончили. Вернее, не закончили сознательно, пока не потеряли это самое сознание. Пол вспомнил, как любовался в окно восходом солнца. Итак, теперь он официально «присел на стакан». Но чувство было такое, будто этот стакан раздавил его, как таракана. В какой-то момент он даже обнаружил бутылку бурды, которую давным-давно купил в пабе «Сломанный прут» и благополучно о ней забыл. Название, состоявшее из букв с щедро разбросанными над ними точечками и штришками, выговорить было решительно невозможно. Продавший ему бутылку бармен клятвенно уверял, что это лучший напиток, который когда-либо производила Албания. Почему-то он был слеп на один глаз и всех вокруг называл «Диего». Пол вспомнил, что, перед тем как отключиться, он долго стенал о своей печальной личной жизни и почему-то планировал уехать в Южную Америку. Фил тем временем читал стихотворение, которое он посвятил своей несуществующей подруге, а Мэгги, выпив героическое количество непроизносимого пива, двадцать минут атаковала картотечный шкаф. Затем, когда они оба уже завалились под столы, она подбежала, лизнула руку Фила и мешком рухнула в угол. Издаваемые ею храп и пердеж, по крайней мере, убеждали, что она еще жива.