Куив Макдоннелл - День, который никогда не настанет [Литрес]

«И это день, который никогда не настанет», — мысленно добавил Пол.

Бернс подумала, что если голос помощника комиссара Майкла Шарпа поднимется еще на пол-октавы, то он станет слышен только собакам. Лично она с нетерпением ждала этого момента после того, как он стал натурально прикрываться ее сиськами. Судя по всему, Шарпу никогда еще не доводилось сидеть в здании, окруженном воющей толпой, которая жаждет его крови. Он расхаживал взад-вперед по комнате и орал по телефону на какого-то бедолагу в штаб-квартире «Гарда Шихана», которому не посчастливилось поднять трубку. Помощник комиссара, кажется, придерживался твердого убеждения, что его безопасная эвакуация из этого здания должна стать приоритетом номер один для всей ирландской полиции. Но заставить других думать так же оказалось непросто.

— Ради всего святого, Кормак, здесь подвергаются риску женщины!

На последней фразе он бросил взгляд в сторону Бернс, которая даже не попыталась скрыть отвращение.

«Господи, Майкл, — подумала она, — заткнись и сдохни уже к ебеням! Ты, ничтожество, пытаешься прикрыть свою трусость рыцарством? Знай, что с этой секунды — что бы ни случилось — я сделаю все от меня зависящее, чтобы уничтожить твою карьеру!»

Момент слабости и неуверенности в себе, который Бернс испытала несколько часов назад, рассеялся без следа. Теперь она снова чувствовала, что все под контролем. Не ситуация, конечно, которая выходила из-под контроля стремительнее, чем собрание анонимных алкоголиков на пивоварне. Нет, она чувствовала, что полностью держит себя в руках.

Бернс повернулась и посмотрела в окно. Беспорядки начались быстро и еще скорее приняли самые уродливые формы. Полиция не привыкла иметь дело с настолько крупными гражданскими волнениями, и ни один тренинг в мире не может подготовить вас к подобному. За тем, как все разворачивалось, она наблюдала прямо отсюда. Большинство ее коллег держались стойко, пытаясь восстановить порядок. Но некоторые впадали в панику, чем еще больше усугубляли ситуацию. Гардов и протестующих, с залитыми кровью головами, без разбора выдергивали из толпы.

В конце концов огромный численный перевес протестующих сыграл свою роль и полиция была вынуждена отступить. Вся площадь перед зданием теперь была заполнена людьми. У входа собралась большая группа, которая непрерывно скандировала:

— Нам нужен Фрэнкс! Нам нужен Фрэнкс!

В основном это была молодежь, но попадались и люди постарше. Ну и конечно, вокруг них тут же образовалось кольцо людей с камерами. Вот она, болезнь двадцать первого века: имеет значение только то, что снято на видео. Бернс нисколько не сомневалась, что большинство стоявших возле дверей, скорее всего, искренне и справедливо рассержены. Они видели надежду в том, что олицетворял собой Фрэнкс, и ее у них внезапно отняли. Вероятно, идиотский полицейский штурм лишь ускорил его кончину на пару дней, но все же, как ни крути, это чудовищный провал. Правда, Бернс беспокоили не эти люди, а совсем другие. Она прослужила в полиции достаточно долго, чтобы понимать, кого реально следует опасаться — фанатиков конфликта с бурлящим внутри гневом, которые ищут любой повод, чтобы его излить. Неважно что: футбольное хулиганство, терроризм, мирные протесты, переходящие в насилие, но вначале всегда появляются люди (99 процентов из которых мужчины), которые специально сеют страх и ненависть в окружающих, чтобы подпалить весь мир.

И вызванный ими пожар уже начал разгораться. Из тех обрывков информации, которые дошли до Бернс, было ясно: то, что началось здесь и, по сути, являлось политическим протестом, быстро распространилось по городу уже в совершенно иных формах. Поступали сообщения о широкомасштабных грабежах на О’Коннелл-стрит и в магазинах на Генри-стрит [82] Генри-стрит — одна из двух главных торговых улиц Дублина (наряду с Графтон-стрит), расположенная в северной части города. . Такое бывает всегда. Единственное, что отваживает определенного сорта людей от попыток присвоить все, что не приколочено, — это страх быть пойманным. Полиция оказалась в ловушке «идеального шторма» — бунта, возникшего из ниоткуда, в разгар летнего сезона отпусков, в самый жаркий день года. Ах если бы только пошел дождь! Ничто не останавливает беспорядки быстрее, чем дождь.

Вдруг зазвонил телефон.

— Бернс.

— Сэр? Ой, извините, мэм…

— В чем дело, Уилсон?

— Как у вас дела?