Эд Макбейн - Восемь черных лошадей

– Им не нравится дождь, – сказал патрульный.

– Куда все это поставить?

– Заносите сюда в контору, – ответил патрульный.

Контора была маленькой комнатушкой, где на стенах по-прежнему висели полковые знамена. Работник конюшни сидел в конторе, положив ноги на стол.

– Пахнет хорошо, – сказал он.

– Небольшой подарок от парней из 87-го, – сказал курьер, ставя коробку на стол. – Они подумали, что вы могли проголодаться здесь в одиночестве в первый день нового года.

Он извлек две бутылки "Пепси" из бумажного пакета и поставил их на стол возле коробки с пиццей. Затем достал из кармана открывалку и откупорил обе бутылки. Крышки отошли легко и беззвучно без шипучих пузырьков выходящего газа.

– Очень мило с их стороны, – сказал патрульный.

В 87-ом участке он не знал никого. Сам он был полицейским "Лука-и-Стрелы", который когда-то был верховым патрульным. Официально он все еще числился в Верховом Патруле, но больше не ездил верхом, и к тому же ему запретили носить огнестрельное оружие. Отсюда и прозвище "Лук-и-Стрела". Полицейский департамент лишил его и лошади, и оружия после того, как он на большем черном жеребце влетел в тысячную толпу, на ходу стреляя в людей. В тот момент он был пьян. Никто не пострадал, кроме лошади, которая молнией рванула с места, испугавшись выстрелов, и врезалась в фонарный столб, сломав при этом себе ногу. Лошадь пришлось пристрелить. Любители лошадей по всему городу устроили протесты.

– Что там написано? – спросил конюший.

Он уже успел открыть коробку. Курьер топтался на месте, словно ожидая чаевых.

– Колбаса и сыр, – сказал курьер.

Патрульный и конюший уставились друг на друга, прикидывая, сколько надо дать парню за доставку пиццы в такой холодный и дождливый день.

– Лучше съешьте её, пока не остыла, – сказал курьер.

Конюший взял кусок пиццы из коробки и приложился зубами.

– Вкусно, - сказал он жуя.

Затем он взял одну из бутылок "Пепси", приложил к губам и надпил немного.

– Немного выдохлась, – заметил он.

Патрульный взял кусок пиццы.

– Все еще вкусна и горяча. Хотите кусочек? – спросил он курьера.

– Нет, спасибо.

– У тебя есть мелочь? – спросил патрульный конюшего и взял другую бутылку "Пепси"

– Ага, секундочку, – ответил конюший. Он еще раз укусил пиццу, запил её выдохшейся "Пепси" и потянулся к своему карману.

– Нет, не надо, – сказал курьер. – С Новым Годом!

– Точно не хотите кусочек пиццы? – спросил конюший.

– Я просто хочу немного согреться, перед тем как снова пойду на улицу, – ответил курьер.

– Садись, садись, – сказал патрульный и снова приложился к бутылочке "Пепси".

Патрульный и конюший ели пиццу и пили "Пепси". Где-то в конюшне заржала еще одна лошадь. Курьер потирал руки, пытаясь согреться.

Через десять минут оба и патрульный, и конюший лежали на полу без сознания.

Глухой улыбнулся.

Хлорал гидрат сработал быстро и эффективно.

Глухой достал из кармана дождевика пистолет. По дороге к стойлам, где содержались лошади, он прикрепил к его стволу глушитель.

***

Восьмой день Рождества был законным выходным и никто ничего не ожидал получить от Глухого. Никакой почты в законные выходные. Никакой доставки от "Юнайтед Деливериз". Никаких доставок от "Федерал", "Эмори", "Пьюрэлейтер" и прочих экспресс служб. Лишь тишь да спокойствие. Как и подобает первому дню Нового Года.

Машина патруля "Адам Один" была направлена к зданию арсенала в 1:30 пополудни из-за того, что кто-то из живущих по соседству позвонил в 911 и сообщил о лошадинных криках.

К прибытию патруля шестнадцать лошадей еще были живы. Они собственно и не кричали. Кричала лошадь с белыми от ужаса глазами, один из патрульных описал её как "причитающей по умершему", но он был ирландцем.

Восемь лошадей были мертвы.

Каждую из них застрелили.

Это были черные лошади.

***

И вот теперь все серьёзно.

Хотя, возможно, отрезанное ухо тоже было серьёзным. Может быть, отрезанное ухо было не просто способом Глухого заявить о себе во весь голос, а кроме того – обещанием перехода к кровавому мессиву.

Карелла и Браун смотрели на мертвых лошадей.

Было очень много крови.

"В этом нет смысла", – сказал Карелла.

Он думал, что лошади ничего плохого не сделали.

Он думал, что то были красивые и невинные животные.

Восемь из них были мертвы.

Все они – черные.

Браун думал, что все было спланировано еще тогда, в октябре. От этой мысли по спине пробегал холодок.