Николай Леонов - Ультиматум Гурова

И все же, как еще обычно бывает в работе уголовного розыска, грамотно расставленные сети приносят рыбку. И очень часто крупную.

Гуров зарылся с головой в поток информации о жизни и связях трех погибших и почти не вылезал из кабинета. Выбросившийся из окна бывший актер Александр Белов, менеджер по продажам фирмы «Технолизинг» Сергей Бочаров и студентка Гуманитарного университета Оксана Чуканова. Кто эти люди, что их могло связывать, кроме причин смерти? Личность убийцы? Нелепость случайной смерти? Обе версии предстояло проверить самым тщательным образом.

Гуров звонил, требовал из МУРа новых сведений, давал очередные задания. И когда Крячко ворвался в кабинет, он поднял на него очень недовольное лицо. Стас ему был нужен уже давно, а найти его Лев никак не мог. Теперь он намеревался очень серьезно выяснить, какого черта Крячко выключает телефон и не выходит на связь, когда вокруг кипит такая работа и сам Гуров…

Почему-то стало ясно, что ворчать и выражать иным способом недовольство не стоит. У балагура и зубоскала Крячко такое лицо бывает всегда, когда наклевывается что-то серьезное. Сейчас он вошел именно с таким лицом.

— Лев, я на Мирона вышел! — на ходу бросил Стас Гурову и, достав из холодильника бутылку воды, приник к ней, гулко глотая воду и шевеля небритым кадыком.

— Ты серьезно?

— Вполне. Я же по старинке люблю работать, без всяких этих экспертиз, полиграфов.

— Стас, полиграфы у нас не используются. Давай рассказывай!

— Вот и я о том же, — с довольным видом кота, наевшегося сметаны, согласился Крячко. — Агентуру надо иметь толковую, с людьми работать надо. — Он уселся за свой рабочий стол, с наслаждением вытянул ноги и откинулся на спинку кресла. — Короче, опознали его по описанию, а потом по фотке. Сдали гаврика! Он в Москве решил на дно лечь, умник. Как бабла срубить, как преступный бизнес организовать, это они хорошо соображают, а вот прятаться не умеют. Он решил, что в многомиллионном городе затеряться легко, что тут черт ногу сломит. Не понимает, дурак, что эффективнее всего наша работа строится там, где населения больше, там, где оно гуще.

— Стас, ты кончишь баланду травить? — холодно осведомился Гуров. — Если напрашиваешься на похвалу, то молодец. С другим бы я не стал столько лет кабинет делить. Еще что?

— Достаточно, — недовольно буркнул Крячко. — Эх, не допросишься у тебя простой похвалы. Нет, чтобы душу погреть старому полковнику.

— У старого полковника теперь заплата большая, а пенсия будет еще лучше. Стас, мне не до шуток!

— Улица Новослободская, дом тридцать шесть, квартира двенадцать. Живет там одна «маруха», которая ему и жратву готовит, и связь с миром держит. Насколько я понял, дорогонько этому Мирону «хаза» досталась. Из-за этой крыши над головой он все свое богатство растерял. Обобрали его упыри уголовные, «облагодетельствовали». Спрятали, а взамен почти все заработанное на конопле отобрали. Жизнь якобы дороже. Волчары!

— Информация точная? — на всякий случай спросил Гуров. — Не подстава?

— Уверен. В квартире живет Катька Северная. Это «погоняло», а фамилия у нее Северцева. Деваха с историей и с солидным прошлым. По малолетке отсидела под Вологдой пять лет за разбой. Пытались на клофелине одного дельца обчистить, а им помешали. Пришлось с боем прорываться, кое-кого порезали, вот разбой и получили. Там же в колонии, когда ее на «бесконвойку» перевели, познакомилась с одной бабой из обслуги. Еще та лярва, которой самой зону топтать пора, а она… ну, неважно. Короче, эта баба подложила Катьку, а была она тогда симпатичной девкой, под сынка своего. А тот возьми и влюбись. И Катька не промах оказалась, подловила на криминале мамашу, шантажировать стала. Та и решила, что дешевле обойдется на мировую пойти. Квартиру им купила в Москве.

Крячко рассказывал по памяти, а память была у него феноменальной. Он помнил имена, фамилии, клички, перечень татуировок, связи практически всех уголовников, с которыми его сводила работа. И сейчас он рассказывал все это Гурову не потому, что это было важно для дела, сколько для того, чтобы намертво уложить информацию в своей голове, а потом, когда она понадобится, взять ее оттуда, стряхнуть пыль многих лет и использовать по назначению. Гуров процессу не мешал.

— Фраерок ее, — продолжал рассказывать Крячко, — быстро сгорел, так ничего путного в жизни и не совершив. Водка, «колеса», потом укольчики. А Катька осталась хозяйничать. Впрочем, ее довольно быстро разыскали прежние дружки. Но вела она себя по-умному. Никаких пьянок и кутежей не позволяла, не светилась в глазах общественности и органов. Но МУР давно к ней присматривается и не первого «лежака» оттуда снимает. Но делают грамотно, берут после того, как пару суток «поводят». Вот под этим «колпаком» я Мирона и надыбал.