Дмитрий Дашко - Мы из губрозыска

Бурко принес напарникам распухшую от бумаг папку с делом банды дровосеков.

— Вот, изучайте. Ося все тщательно протоколировал. Только старайтесь не принимать близко к сердцу. Они столько невинных людей погубили, что сердце кровью обливается. Лично б этих гадов к стенке поставил!

— Как найдем, так сразу поставим, — согласился Колычев. — Другого наказания субчикам не светит. Только пуля в лоб.

— Тогда прощевайте! Мне еще дежурить сегодня.

Колычев раскрыл папку и стал внимательно вчитываться в каждое предложение. Перед тем, как перевернуть страничку, он слегка слюнявил палец.

— Борь, а со мной не поделишься разве? — с легкой обидой спросил Елисеев.

— По очереди читать будем, — успокоил его Колычев. — Страшные это, скажу я тебе, бумаги! Столько крови в них…

— Я уже понял. Нагеройствовали душегубы, что уж…

— Так вот: наша задача поймать их, пока эта папка не стала еще толще, — негромко произнес Колычев.

Закончив с первым документом, передал его Петру.

— На, изучай. Не помни только и страницы не растеряй.

— Не растеряю.

Бумаги и впрямь были страшные. Все началось с кожевенного склада. Бандиты вломились в него ночью и вывезли все подчистую, зарубив сторожа и гревшуюся в его будке девчонку-племянницу. Затем жестокое убийство постового милиционера. К документам была прикреплена фотография его обезглавленного тела. Чем он помешал преступникам — непонятно. Возможно, остановил с опасным грузом, возникла угроза разоблачения. А может, просто куражились, вымещая зло. Затем дровосеки зверски расправились с семьей бывшего крупного фабриканта Михельсона: убили восемь ни в чем не повинных людей. Ограбление аптеки и снова ужасные в своей жестокости убийства. На сей раз жертвами бандитов оказались старичок провизор и двое случайных покупателей. Их тела были разделаны с профессионализмом и хладнокровием мясника. Кстати, Левин проверял и эту версию — искал возможных членов банды среди мясников местных рынков.

И снова убийство, и опять семья в полном составе. Непокорного ювелира четвертовали на глазах жены и детей, а потом зарубили и их.

— Чудовищно! — прошептал Елисеев, вытирая увлажнившийся лоб.

За полгода жертвами дровосеков стали три десятка граждан. Сумасшедшие цифры, от которых кружилась голова, хотелось выйти на свежий воздух и отдышаться. Однако Петр заставил себя вернуться к бумагам. И вновь перед ним замелькали сухие строчки протоколов, служебные записки, показания свидетелей, описи похищенных предметов, фотографии жертв. Казалось, каждая строчка источает кровь, но упрямый Елисеев читал до конца, до самой последней страницы. И чем больше узнавал о банде, тем сильнее ненавидел преступников.

— А чекистов к расследованию не привлекали? — спросил он.

— На первых порах как раз они этим делом занимались, но потом решили, что тут чистой воды уголовщина, и все материалы передали нам, — пояснил Колычев. — Что, до конца изучил?

— До конца.

— Тогда вертай бумаги. Надо все снова аккуратно сложить. Ося беспорядка не любит, — безапелляционно заявил Колычев, будучи уверен на все сто, что их товарищ непременно выздоровеет, причем в самое ближайшее время, и вернется на службу.

— А по нашим жуликам есть какие-то новости?

— Товарищ Янсон сказал, что пока местные паханы никаких сведений не передавали.

— Надо бы еще раз их лавочки тряхнуть, — убежденно произнес Елисеев.

— И такие планы имеется. Денька через два снова бреднем по притонам пройдемся. Авось повезет больше, чем в прежний раз.

— Слушай, если ты не против, я наши улики эксперту передам? Вдруг обнаружит что-то любопытное…

— Ты про газеты? Отдай, конечно. Пусть исследует, — легко согласился Колычев.

Елисеев засунул газеты в подмененный портфель и пошел к Иннокентию Сергеевичу. Тот священнодействовал в своей лаборатории, переливая по пузырькам разноцветные жидкости. Увидев Петра, эксперт обрадовался.

— Добрый день, коллега!

— Здравствуйте, Иннокентий Сергеевич. Я к вам с просьбой пришел. Надо бы экспертизу провести. Помните историю с подменой?

— Как же! — усмехнулся тот. — Прекрасно помню. Ну-с, показывайте, что тут у вас.

— Да газеты. Мы их, конечно, залапали, но что-то да должно остаться.

— Понял, — благодушно кивнул Хворостинин. — Но, скажу я вам, снять отпечатки с бумаги — дело нетривиальное. Результата я вам обещать не могу. Даже не уверен, что у меня найдутся нужные реактивы…

— Иннокентий Сергеевич! Ну пожалуйста!..